– «Свет Господень», – подытожил Фредрик.
– Он даже называет себя пастором.
Фредрик бросил беглый взгляд на фахверковые дома[3] на площади Кристианиа-торв. Здесь располагались одни из старейших построек в городе, возведенные богатыми горожанами. Сегодня уже никто и не помнит, кем были те люди. Мимо прогремел трамвай, и асфальт под ногами задрожал.
– Я помню «Свет Господень». Это было лет одиннадцать-двенадцать назад. Они выступали с каким-то жестоким протестом, да?
– Да. Против общества, которое, как они считали, находится в моральном упадке, – сказала Ветре. – Они выступали против постройки мечетей рядом с больницами, где делали аборты. Они бойкотировали венчания гомосексуалистов и митинговали рядом с церквями, где служили священники-женщины. Они считали, что Бог нас накажет. Что Судного дня не избежать… Но потом они все-таки успокоились и исчезли. Честно говоря, я думала, что секта распалась.
Они остановились попрощаться перед Стортингом[4] – там, где Кари Лисе Ветре провела значительную часть своей взрослой жизни. Всю жизь на виду у людей. Фредрик подумал: каково это, когда твоя мать – общественное достояние. И действительно ли в этом все дело? Запоздалый детский бунт дочки политика?
– Почему вы называете это сектой?
– Потому что это и есть секта. Они верят, что владеют абсолютной истиной. У них сильный лидер. Они изолированы от окружающих. Считают себя пророками Судного дня.
Перечисляя каждый пункт, Ветре загибала пальцы.
– Это все как будто взято из учебника. Вы считаете, это хорошее место для воспитания детей?
И, не дожидаясь ответа, она протянула руку.
– Ну что же. Мне еще нужно выиграть выборы. Спасибо за вашу помощь. Мы это очень ценим. И мой муж, и я.
Она улыбнулась, точь-в-точь как по телевизору.
Глава 5
Пахло плесневелой землей и жареным беконом.
Фредрик открыл окно на застекленном балконе и, прищурившись, посмотрел вниз на узкий двор. Его окутал прохладный летний воздух, и грудь покрылась мурашками. Он перегнулся через балконные перила, двумя руками поднял хлипкие цветочные ящики и поставил на бетонный пол. Вонючая коричневая жидкость потекла между пальцев ног. Растения, на которых под летним солнцем должны были появиться сиренево-синие и красные цветы, поникнув, безжизненно свисали с ящиков. Стоял ранний июль.
В стекле балконной двери Фредрик увидел свое отражение. Из одежды на Фредрике были только светлые джинсы. После подъема ящиков заболело колено, и он заметил, что хромает. Лицо Фредрика было вытянутым, с очерченными скулами. Тонкие усы, пережиток молодости, загибались к уголкам рта.