Возвращение в небо. Владимир Васильев

Ромеро. – Циновки в жилищах – это ж тоже готовое плетение! Пусть и травяное, какая, в сущности, разница…»

      Днище корзины было разбито на шестнадцать квадратов поменьше, каждый из которых размером был примерно с обычную летательную корзину. Жерди, разделяющие сами квадраты, были толще соседних, да вдобавок соединялись попарно по вертикали, одна над другой, словно невысокие порожки.

      В двух углах, а точнее – над двумя углами, виднелись ладные навесы, вполне привычного вида – плетение и шкуры; в двух оставшихся углах такие же навесы как раз устанавливали.

      В самом центре корзины выделялась плоская окружность, в отличие от прочих частей дна сплетенная из лучшей лозы да вдобавок вымоченной в соке агавы – видно по необычному блеску.

      – Для очага? – догадался логвит.

      – Для очага, – улыбнулся ма Шойц, явно очень довольный своей задумкой.

      В обычных корзинах никто и не думал устраивать очаг – они предназначались для не особенно долгих перелетов, в которых обходились без огня и готовки, немудреными дорожными запасами.

      – Очаг уже закрепляют? – поинтересовался Ромеро. – Успеть бы!

      – Зачем? – пожал плечами ма Шойц. – Вырубим наш, клановый…

      Ромеро сразу посерьезнел.

      Все верно. Лист умирает… Это очень хорошо, что главный очаг клана останется с людьми, даже когда они покинут Лист.

      – Дрова сначала заменят часть балласта, – принялся развивать мысль ма Шойц. – Постепенно будем их жечь, общий вес хоть немного да уменьшится, горячий воздух будет подбадривать наусов наверху, а разогретые они выше взберутся.