В этот период Маркс активно переписывается с Рюге, который строит планы переезда во Францию и создания «Германо-французского ежегодника», издания, которое могло бы стать рупором оппозиции сразу двух государств. Маркс от этой идеи пришел в восторг, но Женни отнеслась к перспективам прохладнее. Она боялась, что, если Маркс переедет во Францию, его объявят изменником родины и запретят въезд в Пруссию {4}.
Примерно в это же время Маркс получает сразу два предложения, позволяющие ему остаться на родине. Одно из них исходит от дальнего родственника по фамилии Эссер, который был тайным советником и служил в Берлине, в ведомстве апелляционного суда по Рейнланду. Эссер был уполномочен властями предложить Марксу государственную службу – возможно, это была попытка несколько приручить молодого оппозиционного критика, чья слава неуклонно росла.
Еще одна возможность поступить на госслужбу была предоставлена Фердинандом, который, хоть и не сумел выиграть битву за сестру, все же стремился максимально контролировать и ее саму, и ее строптивого мужа {5}. Государственная служба всегда считалась престижной, надежной и желанной для выпускников университета, однако Маркс отклонил оба предложения.
Он все больше утверждался в мысли о необходимости отъезда из Германии; как писал Рюге, «чтобы издавать газету без оглядки на ограничения и с беспощадной откровенностью» {6}. В мае Маркс едет в Дрезден, чтобы встретиться с Рюге и Юлиусом Фробелем, профессором из Цюриха, у которого было собственное солидное издательство. Рюге и Фробель договорились о совместном вложении средств в новую газету, Марксу было предложено место редактора с жалованьем, сопоставимым с тем, что он получал в Кельне, плюс роялти потенциальной стоимостью в половину этой суммы. Маркс дал свое согласие и сообщил, что займется подготовкой статей в Кройцнахе, чтобы иметь достаточно материала для первых выпусков {7}. Как ни странно, в середине письма Рюге Маркс сбивается на очень доверительный тон, что обычно было для него нехарактерно: «Могу Вас заверить без тени романтики, что я влюблен с головы до пят, притом – серьезнейшим образом. Я обручен уже более семи лет, и моя невеста выдержала из-за меня самую ожесточенную, почти подточившую ее здоровье борьбу, отчасти – с ее пиететно-аристократическими родственниками, для которых в одинаковой степени являются предметами культа и «владыка на небе», и «владыка в Берлине», отчасти – с моей собственнной семьей, где засело несколько попов и других моих врагов» {8} [15].
Маркс пишет