По направлению одной стрелки теперь в Кату хорошо была видна двуглавая вершина, показанная и на плане, но по направлению второй стрелки в Кату виден был склон какой-то горы, а на плане – острая вершина и рядом ущелье.
– Это фанза не та, которую мы ищем, – сказал я, и Лобсын согласился, взглянув на план и на Кату.
Мы пошли дальше по руднику на восток, переходя от фанзы к фанзе, причём приходилось обходить зиявшие устья шахт. У каждой фанзы останавливались и прикидывали план. Двуглавая вершина всё время видна была в Кату по направлению одной стрелки, но острая вершина и ущелье не появлялись. Так мы дошли до последней фанзы, у которой и двуглавая вершина почти спряталась за другой более близкой горой.
– Первый рудник Чий-Чу обманул нас! Попытаемся на втором, он тут недалеко, – сказал Лобсын.
Мы сели на коней и поехали дальше на восток по таким же пустынным холмам с жалкой растительностью. Солнце уже опускалось к гребню гор Кату. Я подумал, что мы не успеем кончить осмотр, и сказал это Лобсыну. Но тот был охвачен азартом и заявил: – Второй Чий-Чу близко! – и поскакал вперёд.
Действительно, через несколько минут мы подъехали к этому руднику, совершенно похожему на первый. Такие же холмы, линии ям-шахт и остатки фанз вдоль них. У первой фанзы мы спешились и прикинули план. Одна стрелка тянулась на северо-запад опять к двуглавой вершине, но не той, которую мы видели с первого рудника, а какой-то другой. Вторая стрелка на северо-восток показала острую вершину, но без ущелья рядом.
– Опять что-то не так! – сказал я.
– Нет, по-моему, близко! – заявил Лобсын. – Скоро найдём.
Мы опять стали переходить от фанзы к фанзе. У шестой, стоявшей не у самой линии шахт, а немного в стороне и возле небольшого холмика, обе стрелки точно показали то, что было изображено на плане: одна – двуглавая вершина, другая – острая и рядом с ней, на южном склоне Кату, глубокое ущелье, которое раньше закрывалось от нас каким-то отрогом гор.
– Ну, вот, видишь, Фома! План правильный. В этой фанзе закопано золото! – воскликнул Лобсын.
– Пожалуй, было закопано! – сказал я. – А лежит ли ещё? Ведь уже минуло тридцать лет с тех пор. Многие могли за это время шарить тут по фанзам, искать, не осталось ли что от рудокопов. Смотри – двери, окна и крыши растащили дочиста.
– Крыши, двери, окна могли сгореть. А рыть землю в фанзах искателям золота было некогда и не к чему. Рудокопы прятали золото в своих шахтах, а не в фанзах. Да и много ли золота могло быть у каждого рудокопа?
– А в этой фанзе, – продолжал Лобсын, – жил не рудокоп, а чиновник китайский, мандарин, который принимал золото от рудокопов для сдачи в казну. Вот у него и могло быть золота побольше. Китаец, который жил у моего отца, был не простой рудокоп.
Фанза, действительно, отличалась от остальных, в которых жили рудокопы. Последние были меньше, все в одну комнату, половину которой занимал