Дюпен вдруг понял, что страшно проголодался. С утра он не ел ничего, кроме одного крошечного круассана. Обычно, занимаясь каким-то серьезным делом, он забывал о еде и вспоминал о ней только тогда, когда от голода начинала кружиться голова. Он решил заехать на площадь Гогена и зайти в одно из расположенных там кафе. Они, во всяком случае, имели вид достаточно приличных заведений. Кроме того, оттуда был виден отель.
Приехав на площадь, он выбрал самое дальнее кафе, стоявшее прямо напротив «Сентраля». Собственно, возле отеля не происходило ничего из ряда вон выходящего. У входа стояла кучка людей и о чем-то оживленно переговаривалась. Вся площадь была залита солнцем, и люди с удовольствием прятались под платанами Жюли Гийу. Дюпен заказал grand crème, сандвич jambon-fromage и, кроме того, большую бутылку «Бадуа». Дружелюбный официант, приветливо кивнув, подтвердил заказ. Дюпен с удовольствием заказал бы блины crêpe complete, которые очень любил за начинку из яйца, ветчины и сыра, но решил воздержаться, вспомнив совет Нольвенн: блины надо есть только в хорошей блинной.
Дюпен поглубже уселся на неожиданно оказавшийся удобным стул и принялся смотреть на людей, сновавших по площади. Внезапно его внимание привлек въехавший на площадь большой черный «мерседес» представительского класса. Автомобиль вызывающе медленно ехал по площади.
Пронзительно заверещал мобильный телефон. Дюпен взглянул на номер: звонила Нольвенн. Комиссар ответил довольно резко.
– Вам очень много звонков, господин комиссар.
– Могу себе представить.
После того как он выключил телефон у Пеннеков, все звонки перенаправлялись в полицейский участок.
– Я как раз собираюсь поесть. Сейчас мне это просто необходимо.
– Приятного аппетита. Вам звонили: префект Локмарьякер; Риваль – три раза; доктор Лафон; доктор Гаррег; Фабьен Гойяр, мэр Понт-Авена. И, кроме того, ваша Веро. Префект очень озабочен…
– Господи, это опять насчет какого-то идиотского комитета… И это не моя Веро!
Для него история с Веро осталась в прошлом. Наверное. Во всяком случае, он был в этом почти уверен. Как, впрочем, и все другие истории такого рода, которые случились у него здесь после перевода из Парижа. Он убеждал себя, что все кончено и с Клер – та история приключилась с ним семь лет назад, еще в Париже. Он убеждает себя в этом до сих пор. Но сейчас ему было не до историй.
– Какой еще комитет? – удивилась Нольвенн. – Префект хотел выразить свою озабоченность в связи с ужасным убийством, которое – без сомнения – потрясло весь департамент.
– Что? Ах!
– Доктор Гаррег сказал, что хочет сообщить что-то важное, но отказался сказать мне, что именно.
– Я хочу поесть.
– Ешьте на здоровье.
Доктор Гаррег был ворчливым домашним врачом Дюпена в Конкарно. Дюпен не мог даже вообразить, чего хотел от него Гаррег.