Что бы могло начать отрицать свое «я», если бы не было в человеке чего-то отличного от этого «я»?
Что такое человек? Это ангел, животное, пустота, мир, ничто, окруженное Богом, лишенное Бога, одаренное Богом, наполненное Богом, если оно того пожелает.
Отдельная тварная жизнь в отличие от жизни в единении с Богом – это всего лишь жизнь различных форм аппетита, голода и желания, и она не может быть ничем иным. Даже Сам Бог не может заставить творение быть в себе или в своей природе чем-то, кроме пустоты. Высшая форма тварной и природной жизни не может подняться выше этого, она может быть лишь пустым сосудом для праведности и не может быть праведной и счастливой жизнью иначе, чем через жизнь Бога в ней и в союзе с ней. И эта двоичная жизнь совершенно неизбежно должна сводиться воедино в каждом праведном, совершенном и счастливом создании.
В Священных Писаниях говорится, что есть внешний человек и наряду с ним существует человек внутренний.
Вотчина внешнего человека – все, что зависит от души, но связано и объединено с плотью, а также совместные действия нескольких частей тела, таких как глаз, ухо, язык, рука и так далее.
Писание называет его старым человеком, человеком земным, внешней персоной, врагом, слугой.
Внутри нас – другой, внутренний человек, которого Писание описывает как нового человека, человека небесного, молодого, друга, аристократа.
В нас семя Божье. Если садовник умен и трудолюбив, оно вырастет и поднимется к Богу, чье семя в нас, и плоды его будут Божьей природой. Грушевое семя вырастает в грушу, орех вырастает в ореховое дерево, семя Божье вырастает в Бога.
Мы наделены свободной волей и можем связывать свое существование либо исключительно с нашим «я» и его интересами, считая его независимым от Духа и трансцендентной божественной Основы (и в таком случае мы будем либо обреченно бездействовать, либо действовать жестоко), либо исключительно с божественным внутри нас (и в этом случае мы будем святыми), либо, наконец, со своим «я» в одни моменты и в одном контексте и с духовным не-я в другие моменты и в других контекстах (и тогда мы будем простыми людьми, слишком ориентированными на божественное, чтобы заблудиться окончательно, и слишком эгоистичными, чтобы достичь просветления и абсолютного спасения). Поскольку человеческую жажду можно полностью утолить лишь через постижение Бога в единении и поскольку психофизическая составляющая способна на огромное количество переживаний, мы вольны ассоциировать себя с практически безграничным количеством всевозможных объектов – с чревоугодническими наслаждениями, например, или с невоздержанным употреблением спиртного, или с чувственными пороками; с деньгами, властью и славой; с нашей семьей, которую мы рассматриваем как свою собственность