– Ну что, встали? – предложил Азаров.
– Да что ты! – притворно удивился Роман. – Только начались танцы, впереди, можно сказать, самый разгул…
– Вот и задержись, разгуляйся, – добрым голосом посоветовал Костя. – А я сейчас из первого же автомата позвоню твоей жене и открою глаза бедной женщине, думающей, что ее благоверный ловит жуликов по чердакам.
Это был верный способ сделать Полугарова серьезным.
– Разве так шутят? – обиделся Роман. И сразу засуетился. – Действительно, давайте собираться!
Мы расплатились и пошли к выходу.
У края танцевальной площадки, небрежно придерживая одной рукой обвивавшую его Таню, вальяжно раскачивался Валерий Золотов, лжеадмиральский внук. Другой рукой он солидно помахал мне. Между пальцами торчала незажженная сигарета. Наверняка «Мальборо».
– А это кто? – настороженно спросил Крылов, как только мы спустились по лестнице настолько, что увидеть с танцплощадки нас было нельзя.
– Тоже свидетель по делу Вершиковой.
– Они что, все здесь собрались? – попытался пошутить Роман, с лица которого, впрочем, так и не сошло выражение озабоченности.
– Он вертелся вокруг Сурена Шахназарова, – задумчиво проговорил Александр. – А Сурена Костя хорошо знает!
– Очень темный тип, – кивнул Азаров. – Валютой промышлял, золотыми самородками. Хитрый, увертливый, осторожный. Помучились мы с ним. Да как веревочка ни вьется… Восемь лет получил недавно. Но этого парня среди его деловых связей не было.
– Может, просто хвосты Шахназарову подносил. Вокруг таких дельцов всегда крутится всякая мелочь, – Крылов взял меня под руку. – Но достоверность показаний у подобных свидетелей не того… Тут тебе не позавидуешь.
Мы вышли на улицу, попрощались. Ребята повернули налево, я – направо. Квартал вдоль небольшого сквера, нырнуть в подземный переход, выскочить на другой стороне – и я дома.
Аллеи сквера были пустынны, только кое-где в тени уютно устроились влюбленные парочки да несколько собачников, несмотря на запреты, выгуливали своих четвероногих друзей на аккуратно подстриженных газонах. Впереди на ярко освещенной площадке перед памятником сидела одинокая девушка. Что ей делать здесь в поздний час одной?
Оказалось, что это Марочникова.
– Почему вы не идете домой? – спросил я, чтобы что-нибудь сказать.
– Не знаю. Засиделась, задумалась…
В мертвенном свете ртутных ламп я рассмотрел, что тушь вокруг глаз чуть расплылась. Плакала?
– О чем же, если не секрет?
– Так… О том, что в жизни все подло устроено.
– Да ну! Почему же вы пришли к такому выводу?
Марочникова досадливо прищурилась.
– Вы уже привыкли из людей жилы тянуть вопросами. Почему да почему… Потому что врут все! А прикидываются хорошими, чистенькими. На самом деле нет ни правды, ни справедливости!
Я не впервой выслушивал подобные сетования и каждый раз злился. Потому что исходили