Выбирая свою историю. Развилки на пути России: от Рюриковичей до олигархов. Игорь Курукин

еще в начале XX столетия: “Наша древность не знает единого “государства Российского”; она имеет дело со множеством единовременно существующих небольших государств”. Трудно говорить о Древней Руси как о едином государстве при отсутствии единой административной организации, единого “экономического пространства” и даже общего наименования, охватывающего все русские земли-волости, население которых, довольно резко различавшееся хозяйственными и культурными обычаями, невозможно представить в виде “единой древнерусской народности”.

      Наши летописи говорят о “русской земле” в совершенно своеобразном смысле, и значение этого словосочетания остается не вполне ясным. В частности, в 1145 г. “вся Русская земля” ходила походом на… Галич. С помощью скрупулезного анализа семисот упоминаний “русской земли” в памятниках домонгольской эпохи, проведенного В. А. Кучкиным, было установлено, что словосочетание это используется в двух различных значениях. “Русской землей” “в узком смысле” именуются южные волости в нижнем течении Днепра, южного Буга и Днестра. Причем в состав этой “русской земли” никогда не включаются области Великого Новгорода, Полоцка, Смоленска, Суздаля (Владимира), Рязани, Мурома, Галича и Владимира на Волыни. Относительно смысла и происхождения этого словоупотребления нет даже убедительной гипотезы. Помимо этого, словосочетание “русская земля” употребляется “в широком смысле”, и тогда оно охватывает не только те земли, которые мы и сейчас назвали бы русскими, но и болгарские, польские, валашские, а позднее и литовские города. В основе этого объединения лежал принцип единства церковнославянского языка. Таким образом, “русская земля” “в широком смысле” – совокупность земель, исповедующих истинную веру, связанную с церковнославянским языком, то есть вообще православный, богоспасаемый мир. Но это представление древнерусских книжников мало влияло на политические реалии Древней Руси, которая предстает совокупностью независимых земель, объединяемых общностью веры, княжеской династии и языка.

С домом и дружиной

      Обращаясь к летописям, мы обнаруживаем, что князь – совершенно необходимый элемент социально-политической организации древнерусского общества. Случаи, когда та или иная волость временно оказывалась в положении “безкняжья”, неизменно привлекают внимание летописца. Летописец, повествуя о конфликте родного Владимира с Ростовом и Суздалем, отмечает как чудо и проявление особого божественного благоволения, что владимирцы выстояли в этой борьбе целых семь недель “безо князя будуще”. Вольнолюбивые новгородцы и те, оставшись на полгода без князя, “не стерпели без князя сидеть”. С князем горожане чувствовали себя спокойнее: когда Изяслав Мстиславич, отлучавшийся из Киева на несколько месяцев для поездки в Новгород и Смоленск, вернулся обратно, радовалось все “людье”.

      Радость эта легко объяснима. Князь выступает в наших древнейших памятниках прежде