– Девчонка-то? Если честно, то… не очень…
– А чего тогда целовался?
– Вечер такой был… теплый, какими-то цветами пахло… И вообще, все целовались, а я что, хуже других?
– Вот я и спрашиваю, раз уж ты не хуже… тебе как? Понравилось?
– Целоваться-то?
– Слышь, Мишка, а ты можешь не переспрашивать, а сразу отвечать на поставленный вопрос? – рассердился Руслан.
– А ты чего такой нервный? – продолжал уклоняться от ответа Ушаков. – Влюбился, что ли?
– Ничего я не влюбился! – уже с раздражением ответил Шмаевский.
– Ага! Как же! Так я тебе и поверил! Я же вижу, как ты на Ирку Ракитину пялишься!
– Я? Пялюсь? С чего ты взял?
– Да все знают, что ты на Ирку запал. Она сама девчонкам говорила, что ты на нее все время смотришь.
– А ты слышал?
– Представь, слышал! Я рядом с девчонками винегрет в столовке ел. Так Ирка и не думала меня стесняться.
– Дура она! – на всю улицу крикнул Шмаевский.
– Полностью с тобой солидарен! – согласился Мишка. – Только незачем так кричать. Я тебя отлично слышу.
– Он, видите ли, слышит! – продолжал злиться Руслан. – А ты не мог этой Ирке вывалить на голову свой винегрет, чтобы она чушь-то не несла?
– Много чести ей было бы! Я винегрет на свои кровные денежки покупал! И потом, она говорила чистую правду! Она же не врала, что ты ей в любви объяснялся или там… целовался с ней. Она говорила только, что ты на нее смотришь! А это так и есть!
– Так я почему смотрю-то, ты знаешь?
– Догадываюсь.
– Ну?!!
– Я уже говорил, что ты, скорее всего, в нее влюбился. И от друга, между прочим, глупо это скрывать!
Шмаевский прижал Ушакова к стене дома, мимо которого они проходили, и зашипел ему в ухо:
– Ну, Миха! Ты меня достал! Последний раз говорю тебе, что я не влюбился! Ракитина просто красивая девчонка, а на красивых всегда приятно смотреть! Разве не так?
– Допустим. А зачем тогда ты про поцелуи интересовался?
– А почему ты мне так и не ответил?
Ушаков вырвался из рук Руслана, поправил сбившуюся на бок куртку и укоризненно сказал:
– Да я-то как раз тебе все, как на духу! Если уж целовался, так сразу прямо и признался.
– И это называется признался? Я тебя именно как друга спросил, понравилось ли тебе, а ты что? Какими-то нелепыми встречными вопросами стал отвлекать!
– Знаешь, Руслан, если честно, то слишком много разговоров про эти поцелуи. А на самом деле… В общем, ничего хорошего. У этой Тамарки… ну… из лагеря, губы были такие… знаешь, как мыло… И, представляешь, жарища, а она, как лягушка, холодная! Бррр!
– Ну… не все же, наверное, как лягушки…
– Может, и не все. Но не термометр же им ставить. Это, видно, кому как повезет. Мне вот не повезло. И все-таки… – Ушаков исподлобья оглядел приятеля. – Если не Ирка Ракитина, то кто?
– В каком смысле?
– Ну… с кем ты собрался