Роковые иллюзии. Олег Царев

стала причиной страшного голода 1932–1933 годов, в результате чего возникло стихийное восстание крестьян против политики партии и начались бунты на некогда продуктивных сельскохозяйственных угодьях Украины. Бунты эти жестоко подавлялись войсками ОГПУ⁴⁰. Хотя Орлов был занят реорганизацией зарубежных операций, он, будучи старшим по должности чекистом и имея многочисленные связи в других отделах, не мог не знать о чудовищных страданиях голодающих народных масс и жестокости, с которой, по приказанию Сталина, ОГПУ усиливало диктат партии. Четверть века спустя он будет говорить, что осведомленность об этом была одним из факторов, способствовавших его решению совершить побег в 1938 году.

      «С 1931 года, когда жестокая политика коллективизации сельского хозяйства вызвала голод в СССР, я полностью разочаровался в коммунистической партии и политике Кремля», – заявил Орлов в 1954 году, отвечая на вопросы иммиграционной службы США⁴¹. Не объяснил он только одного: почему ему потребовалось еще шесть лет, чтобы взбунтоваться, и почему он продолжал спокойно работать в высших эшелонах становившейся все более бесчеловечной тайной полиции. Никогда Орлов не признавал также и то, что на него ложится какая-то доля коллективной ответственности, которую сотрудники ОГПУ, несомненно, несли за молчаливое согласие с тем, что Сталин полностью контролировал их аппарат. Подобно многим другим революционерам старой закалки, Орлов, по-видимому, держался в стороне и был ослеплен надеждами, возлагаемыми на ленинизм, пока не стало слишком поздно воздействовать на ход сталинских репрессий; когда террор обратился против преданных чекистов вроде него, он предпочел совершить побег.

      В ходе допросов, проводимых ФБР, протоколы которых были рассекречены, Орлов старательно избегал сообщать какие-либо подробности о своей роли в тот критический период, когда Сталин навязал ОГПУ личную власть. Из послужного списка Орлова видно, что он действительно возглавлял VII отделение Иностранного отдела, которое занималось координацией деятельности экономической разведки. Однако в 1954 году он сообщит инспектору службы иммиграции и натурализации, что с 1931 по 1933 год «работал в тресте льноэкспорта Советского Союза», где «в течение примерно двух лет заведовал кадровыми вопросами». Правда, он признался, что ездил в Соединенные Штаты с паспортом на имя Льва Леонидовича Николаева и прибыл в Нью-Йорк на борту немецкого лайнера «Европа» 23 сентября 1932 г. Это была просто официальная поездка, согласованная с советским торгпредством компанией «Дженерал моторс», четыре сотрудника которой присутствовали на собеседовании с ним на предмет разрешения въезда и внесли залог в размере 500 долларов США, поручившись, что он будет соблюдать условия выдачи ему визы сроком на три месяца⁴².

      Протоколы специального опроса, проведенного иммиграционными властями в Нью-Йорке 26 сентября 1932 г., подтверждают, что Николаев – как Орлов называл себя – отрицал наличие у него каких-либо