Но делать нечего. Я пообещала, что встречусь с Валентином Васильевичем, значит, нужно встретиться. Хотя этот визит вряд ли окажется приятным. Нужно подождать часов до семи вечера, чтобы он пришел с работы, если все-таки работает и все-таки – не на кладбище. И отправиться к нему домой. Другой связи с ним все равно нет. Авось не спустят с лестницы.
Жили Корские в солидном доме в центре. В добротной высотке сталинской постройки. В таких обычно прежде обитали ответственные партийные работники, а сейчас селятся безответственные новые богачи. Я подошла к тяжелой двери с домофоном, но один из жильцов как раз шел гулять с собакой, поэтому я без проблем проникла в подъезд.
После моих настойчивых звонков дверь квартиры, обитая деревом, распахнулась. На пороге стояла женщина лет пятидесяти: умелый макияж, короткая стрижка, словно она только что из парикмахерской, длинная черная, обманчиво простая блузка, свободные брюки, скрадывающие недостатки располневшей фигуры.
– Что вам угодно? – спросила она тоном английской королевы.
– Я к Валентину Васильевичу, – сказала я. И поспешно добавила: – Я не из «этих». Я от Марианны Васильевны.
Чтобы не пришлось считать ступеньки, я раскрыла свои карты. В конце концов, нет ничего предосудительного в том, что сестра передала кое-что для брата. Видимо, хозяйка решила также. Выражение подозрительности исчезло с ее лица.
– А… – протянула она как-то беспомощно. – Вы опоздали. Валентина Васильевича вчера похоронили.
Вот так новости! Такого поворота я совершенно не ожидала. Женщина в дверях посторонилась, пропуская меня в квартиру. Но дальше помпезной прихожей мы не пошли.
– Как похоронили?! – не смогла я скрыть своего изумления.
– Как всех хоронят. В гробу и на кладбище, – раздраженно ответила дама в черном.
«Так вот почему она в черном. Это траур!» – пронеслось у меня в голове. Но почему же Марианне Васильевне никто не сообщил о несчастье? Судя по срокам, она должна была вернуться в Москву вместе со мной, чтобы успеть проститься с братом. Или жена и сестра покойного настолько не ладят друг с другом, что предпочли не встречаться даже на его похоронах?
Одно очевидно, бандероль из Италии передавать некому. Зря я сюда притащилась, только время потратила.
– Примите мои соболезнования, – забормотала я то, что принято говорить в подобных случаях. – Надо же, а вроде не старый был человек! Да, от болезни никто не застрахован…
– Он не болел, – прервала меня хозяйка резким тоном. – Бес, конечно, переломал ему немало ребер. Но это фигурально выражаясь.
Она криво усмехнулась.
– Бес? – я понимала все меньше и меньше.
– Ну как же, это общеизвестно. Седина в бороду – бес в ребро. Все они еще те кобели! Так и передайте своей Марианне Васильевне. Она все думала, что ее брат – идеальный, этакая жертва. Мол, под каблуком у сварливой жены.