Порадовало бессмертного, что хищные птицы не стали преследовать его, иначе с ними бы пришлось разобраться. Эркен не слишком переживал за это, но с течением времени после прошлой битвы его начало отпускать, и в голову возвращались более спокойные мысли вместе с сомнениями и опасениями.
Бессмертный вернулся быстро, спрыгнул перед своими людьми и отпустил птицу. Летать над своей армией верхом на гриморе было бы крайне заметно, а если отправить птицу кружить в небе, то рано или поздно она привлечет внимание к идущим через долину воинам храма.
– Как прошло? – спросила Крица.
Бессмертный проводил взглядом улетающую гримору и посмотрел на женщину.
– Впереди ущелье, а за ним большой город. Думаю, там будет полно мирных жителей.
– Каких таких мирных? – будто бы не поняла храмовница. – Королева приказала вычистить горы от врагов. Ни о каких мирных она не говорила.
Эрка словно ударило молотом по голове. Перед глазами на миг все смазалось, и командир вспомнил, что хотел обсудить с Крицей захват следующего города и действия по отношению к простым жителям гор. Кровавая бойня в южной крепости напрочь вытряхнула из головы бессмертного мысль об этом разговоре, но стоило остыть, и все вернулось на круги своя.
– Об этом я и хотел поговорить, – начал Эркен, но Крица поняла все без дальнейших слов.
– Ты не хочешь убивать тех, кто не представляет угрозы.
– Ты против? – прищурился командир.
– Мы поступим как ты захочешь, – сухо ответила воительница. – Мы доверяем королеве и ее решению сделать тебя командиром.
– Славно, – Эркен всмотрелся к храмовницу, отметив насколько она сделалась отчужденной, когда поняла, как ее командир относится к беспричинному убийству народа. Сам бессмертный приказал войску идти дальше, но про себя призадумался о том, так ли хорошо он знает Крицу.
Некоторое время в пути Эрк размышлял только об этом, но осторожно, чтобы воительница не услышала его мысли. Перед этим командир вдобавок попросил женщину прервать их мыслесвязь. Крица в ответ на эту просьбу легонько усмехнулась, и бессмертному это не понравилось. В этой усмешке просквозило едва заметное презрение.
Крица, вероятно, не подумала, что Эркен это рассмотрел, но Эрк заметил и понял, о чем не стал говорить, но не потому что считал, что воительница станет оправдываться, а потому что не хотел знать ответ.
Сколько Эркен знал Крицу, она всегда говорила правду, ничуть не боясь расстроить или обидеть. Что в голове, то и на языке, как говорится, только