– Сунь-ка свежую булочку с сосиской в свою печку, Абдул, – заорал он.
Мистер Пател что-то сердито зашептал себе под нос. Он терпеть не мог, когда его называли Абдулом. Почему этот человек не может научиться правильно произносить его имя? Неужели этому косноязычному типу трудно выговорить имя Парвез?
– Хотите что-нибудь еще, мистер Фокс? – поинтересовался м-р Пател.
– Что ж, Абдул, я бы не возражал провести ночь с твоей супружницей. Говорят, она у тебя ого, а? – Джеральд долго и усердно хохотал. Норман Паркер тоже стал смеяться, чтобы поддержать компанию.
Но м-р Пател не улыбнулся. Когда смех затих, он сказал:
– Вас неверно информировали, мистер Фокс. Вам, вероятно, сказали, что жена моя родом из Гоа, она действительно оттуда. Гоа – ее родина; это небольшая территория неподалеку от Индийского океана.
Свисток микроволновой печи отвлек его. Ковентри рассмеялась, захлопала в ладоши и обменялась улыбками с м-ром Пателом. Джеральд обернулся и через плечо крикнул:
– Ба, да это же Ковентри-сиси… пардон, я хочу сказать, Ковентри-сити.
И снова Норман Паркер подхватил гогот Джеральда. Его рот то закрывался, то открывался, выставляя на всеобщее обозрение куски непрожеванной запеканки. Джеральд повернулся к женщинам спиной и заказал пинту пива.
– Может, пойдем куда-нибудь еще, девочки? – предложила Морин.
– Нет уж, с чего это? – вскинулась Грета. – Мы сюда первые пришли. – И, обращаясь к спине Джеральда Фокса, добавила: – Если бы у меня была пасть вроде твоей, я бы ее пожертвовала строителям туннеля под Проливом[4].
Всегда готовый услужить Норман Паркер засмеялся. Джеральд развернулся к залу, сделал большой глоток пива и сказал с угрозой:
– Ну, ты, потише, Грета.
Из-за намека на ее бюст Ковентри все еще сидела красная до корней своих натурально светлых волос. Она скрестила руки на груди. Это движение она проделывала миллионы раз с тех пор, как двадцать семь лет назад какой-то мальчишка-школьник впервые крикнул на всю улицу: «Ковентри-сиси!»
Норман и Джеральд болтали у стойки бара, плели друг другу всякую несусветицу и похвалялись заработанными деньгами, своей мужской силой и женщинами, которых они покорили. Джеральд сказал Норману жуткую ложь, будто Ковентри больше года была его любовницей. И вдобавок заявил:
– Я встречаюсь с ней по понедельникам, средам и субботам, а в остальное время приходится делать вид, что мы не больно ладим.
Норман сказал:
– Ну, тут она меня провела. Честно говоря, я решил, глядя на нее, что она тебя не переваривает.
Джеральд понизил голос:
– Да она по мне с ума сходит, вечно пристает, чтобы я бросил мою-то, но я только в прошлую среду сказал: Ковентри, говорю, и не проси, ребятишек я не брошу; это меня убьет.
Норман Паркер сочувственно кивал. Два года назад он оставил двоих детей и теперь, размякнув от выпитого, вдруг затосковал по ним.
– Я ведь живу