Музафар помог Грегу встретиться с Дарсни. Мортенсон заплатил Музафару три тысячи рупий – гораздо больше, чем договаривались, и пообещал навестить в его деревне, когда окончательно поправится. Грег и не подозревал, что этот человек будет присутствовать в его жизни еще более десятка лет: он поможет преодолеть все сложности жизни в Северном Пакистане с той же уверенностью, с какой в горах преодолевал сходы лавин и коварные расщелины.
На джипе Мортенсон и Дарсни добрались до Скарду. И, лежа в удобной постели альпинистского мотеля «К2» после прекрасно приготовленного ужина, Грег вдруг понял, что его тянет назад в Каракорум. Он чувствовал, что в Корфе нашел нечто редкое – и обязательно туда вернется.
Мортенсон так и сделал, как только смог организовать поездку, и в этот раз снова воспользовался гостеприимством Хаджи Али. Каждый день он прогуливался вокруг Корфе в сопровождении детей, которые хватали его за руки. Он видел, что этот крохотный зеленый оазис среди пыльных скал обязан своим существованием неустанному труду. Сотни оросительных каналов, прорытых вручную, приводили его в восторг. Благодаря им ледниковая вода поступала на поля и в сады.
Вдали от опасностей Балторо он вдруг понял, насколько драгоценна жизнь. Стало ясно, как он ослабел: ему с трудом удавалось спускаться к реке. Однажды, стирая рубашку в ледяной воде, Грег увидел свое отражение – и был поражен. «Мои руки напоминали тонкие зубочистки. Мне казалось, что они принадлежат кому-то другому», – вспоминает он.
В тот день, возвращаясь в деревню, Мортенсон почувствовал себя стариком, похожим на тех, что часами сидели под абрикосовыми деревьями, покуривали трубки и ели абрикосовые ядрышки. Сил у него хватало лишь на час-два прогулки, затем он возвращался на подушки к очагу Хаджи Али.
Вождь Корфе внимательно следил за состоянием Мортенсона. И однажды приказал забить для него одного из драгоценных огромных баранов. Сорок человек срезали жареное мясо с костей, а потом раскалывали кости камнями, чтобы не пропал драгоценный мозг. Участвуя в пиршестве, Грег понял, насколько редкими бывают в Корфе подобные трапезы. Эти люди постоянно жили на грани голода.
Силы возвращались к Мортенсону, вместе с ними обострялась восприимчивость. Впервые оказавшись в Корфе, он подумал, что попал в некую Шангри-Ла[9]. Многие европейцы, попавшие в Каракорум, считают, что балти живут простой счастливой жизнью, куда более спокойной, чем в развитых странах Запада. Первые европейцы-романтики прозвали этот край «Абрикосовым Тибетом».
В 1958 году Мараини написал, что балти «действительно умеют наслаждаться жизнью». Итальянец посетил Асколе; там его восхитили «старики, сидевшие на солнце и покуривавшие свои живописные трубки, мужчины, трудившиеся в тени шелковицы с уверенностью, которая приходит только с жизненным опытом, и двое мальчиков, сосредоточенно и тщательно выбиравшие вшей друг у друга».
«Мы дышали воздухом абсолютного