– Потому и сталось как по писанному. Ладно, – Пожарский положил руку на плечо соратника, – как минет три месяца, жду тебя на своем дворе. Лети, сокол, да не настигнут тебя вражьи стрелы.
Городок, вернее большое село, Елчаниново располагалось в десяти верстах от железной дороги. Быть может, черкни карандаш неведомого инженера-путейца чуть левее, и стало бы оно волостным центром. Но не судьба – так и приходилось возить на станцию подводами мясо и колбасы из городских коптилен, кожаную обувь и свечи местных фабрик, да зерно с паровых мельниц.
Дорога к «железке» с утра по будням всегда была забита телегами, и автомобиль начальника милиции то и дело сигналил, пугая лошадей. Наконец, дребезжащий латаный авто выехал на центральную улицу Елчанинова, с недавних пор сменившую название Александровская на более уместное – Третьего Интернационала.
– Вот что я тебе скажу, Судаков, – разглядывая кресты на колокольне Борисоглебского собора, небрежно бросил начальнику милиции представитель волостного ГПУ по фамилии Гуц, – прислали вы в центр бумагу – мол, собрание горожан единодушно просит сменить старорежимное название вашего села на гордое имя «Парижская коммуна». Что сказать, я поддерживаю такое начинание. В самом деле, кто таков есть этот Елчанинов? Небось, помещик местный?
– Воевода, – не прекращая крутить баранку, пояснил начальник милиции. – Я когда в реальном училище обучался, нам поп рассказывал, что еще при царе Михаиле Романове воеводу с отрядом против татар послали, вот он на высоком берегу нашей Стуженки поставил острожек. А из него после и городок вырос. Сам Елчанинов здесь в бою погиб.
– Да как бы то ни было… Воевода – тот же помещик! Вы же должны отрясти прах его со своих ног, если желаете идти в новый мир.
– Ясное дело, желаем. Кто же не желает?
– Это ты, Судаков, глупость сейчас брякнул. Расслабился, бдительность утратил. Много кто не желает! А вот ты – хоть и не совсем еще коммунист, но по натуре своей большевик, ответь мне, куда ваша партийная организация смотрит? Отчего над всей округой это паучье семя, – проверяющий ткнул пальцем в кресты, – своими пыточными орудиями сияет?
– Ну так… Повелось…
– Я ж говорю – бдительность потеряли. Рано вы на такое высокое звание замахнулись! Какая уж тут Парижская коммуна? Разве может быть этакое позорище при Парижской коммуне?
– Исправимся, – вздохнул Судаков и тут же притормозил у тротуара единственной в городе мощеной улицы, чтобы поздороваться с молодой женщиной. – Доброго дня, Таисия Матвеевна! Как здоровьице?
– Благодарю вас, Петр Федорович, – женщина улыбнулась как-то особенно мягко, так что видавший виды гэпэушник нахмурился и мотнул головой – что за наваждение?
– Как Варька моя?
– Варвара – очень способная девушка и очень старательная. Сегодня у нее – «отлично».
– За «отлично» благодарствуйте! – начальник милиции приподнял шоферскую кожаную