“Сучки-сучки, сладенькие штучки,” – взвывает на всю столовую электронная музыка в стиле рэп, и Филипп торопливо лезет в нагрудный карман за мигающим телефоном.
– Все собираюсь сменить мелодию, – смущенно говорит он и со щелчком откидывает крышку. – Ау… Что? Нет-нет, удобно, самое время! – Он захлопывает телефон, смотрит на нас торжественно и произносит: – Она здесь.
Словно все мы только ее и ждали. Так кого же мы ждали? Пока мы пытаемся это вычислить, Филипп широким шагом выходит из столовой и, набрав скорость, с разбегу распахивает парадную дверь. Мы бросаемся на кухню, к полукруглому окну в эркере, откуда открывается чудный вид на окрестности. Женщина как раз вылезает с заднего сиденья “линкольна”-такси. У незнакомки нет татуировок – во всяком случае, на видимых частях тела, нет и силиконовых грудей или бедер, то есть всей той атрибутики, которая присуща девушкам Филипповой мечты. Особенно его обычно заводит упругая попка под короткой юбкой, и лучше – без трусиков. Но нам, даже издали, ясно, что эта белокурая дама с низким пучком а-ля Грейс Келли, в хорошо скроенном костюме, без нижнего белья по городу не расхаживает. Наоборот, думаю я, у нее дорогущее белье, возможно даже сексапильное, из бутиков “Виктория Сикрет” или “Ла Перла”. Она определенно привлекательна и к тому же холеная, словно отполированная до металлического, хромового блеска. Другими словами, как раз такая женщина, какую рядом с Филиппом никак не ожидаешь увидеть. Искушенная в жизни, утонченная и, насколько я могу судить, значительно старше моего братца.
– Кто это? – спрашивает мать.
– Может, это его адвокат? – предполагает Венди.
– У Филиппа есть адвокат? – удивляется Элис.
– Он иногда попадает в неприятности.
– У него сейчас неприятности?
– Не исключено.
Тут Филипп до нее добегает. Нет, они не обмениваются рукопожатием, не целуются целомудренно, как друзья. Они впиваются друг в друга жадными ртами.
– Что ж, полагаю, она не его адвокат, – произносит Элис с легкой издевкой. Вообще, с Элис не всегда понятно, что она про кого думает. Венди она точно не любит. На самом деле, она никого из нас не любит. Элис – из хорошей семьи, где родные братья и сестры и их мужья и жены чмокаются при встрече и на прощанье, поздравляют друг друга с днем рождения и очередной годовщиной свадьбы, исправно, без всякого дела звонят родителям и под конец разговора говорят “я тебя люблю” естественно, ненатужно и абсолютно искренне. Мы, Фоксманы, для нее – жестокие дикари, не способные на привязанность и не ждущие любви, инопланетяне, которые бесстыдно пялятся через кухонное окно на то, как их младший братец тискает задницу какой-то тетки.
– Я перешлю коэффициенты по мылу, – говорит Барри у нас за спиной. – Мы меняли их уже дважды.
Решив в конце концов поберечь слюну, Филипп и его таинственная гостья направляются