Альтернативная история как жанр фантастики позволяет нам оценить события под другим углом и постараться понять, почему была совершена та или иная ошибка. Более объективно, трезво и не предвзято. Если, конечно, при этом не опираться на идеологические штампы и костыли, а цинично и безжалостно анализировать события скальпелем сознания. То есть сделать работу над ошибками, дабы в будущем правильно оценивать как свои решения, так и происходящие вокруг события. Ведь ничего не происходит внезапно. Многие процессы уходят далеко в прошлое, начинаясь совсем не вчера и даже не позавчера. Я считаю, что пока не будут выучены уроки прошлого, мы никогда не сможем шагнуть в будущее. Сколько бы лет ни прошло. Ибо не будет качественного изменения ситуации – «разруха не в клозетах, разруха в головах». А проблемы, не разрешенные и не осознанные своевременно, будут довлеть над нами неподъемной ношей, накапливаясь с каждым годом во все более внушительный груз.
Этот роман – моя скромная попытка в развлекательной форме высветить проблемы, которые имелись в СССР в предвоенные и военные годы, и показать свой вариант их решения.
И отдельно я хочу принести сердечную благодарность коллективу ресурса «В Вихрях Времени», которые очень серьезно помогли мне в написании этой книги. Без них мой путь был бы много более тернист и сложен.
Пролог
25 декабря 1993 года. Российская Федерация. Московская область. Дача Николая Васильевича Агаркова [1].
Сильно потертый жизнью старик сидел на небольшом диване и вдумчиво, не спеша пил водку. Ему уже некуда было спешить. Жизнь прошла. Мечта растоптана. А планета так и не перевернулась, флегматично вращаясь вокруг своей оси. Все шло своим чередом, абсолютно наплевав на переживания и чаяния одного, пусть и заслуженного человека.
Почти полвека его жизнь напоминала бег внутри гигантского, бешено вращающегося колеса. Сначала, едва минуло полуголодное деревенское детство – рабфак, военное училище, академия. Потом – война. Она длилась, казалось, вечно, даже после того, как стихли последние залпы в Берлине. Она вошла в его плоть и кровь как судьба, всегда была рядом: таилась, как вор, за ближайшей подворотней, дышала в затылок на соседней беговой дорожке, смотрела в глаза, как соперник на ринге. И нужно было не дать ей прокрасться в дом, опередить – на волосок, на полшага, на шаг и ни в коем случае не дрогнуть самому. Человек задыхался от непосильного темпа, сердце колотилось, казалось, у самого горла, пот заливал глаза, но был счастлив: у него было большое дело и великая страна, ради которых можно отдать всё.
Сначала у него отобрали дело. И не в честном поединке – в грязных подковёрных играх. Он стерпел, ведь оставалась страна, которая продолжала идти вперёд. Приучал себя к новому режиму: днём полоть грядки или убирать снег с дорожек, вечером писать мемуары и наблюдать за жизнью страны хотя бы с обочины – через экран телевизора и газетные строчки. Но едва лишь сумел приспособиться к размеренной жизни пенсионера, получил новый удар – у него украли страну. Так же подло, из-за угла. Жизнь потеряла остатки смысла, но человек продолжал упорно бороться с судьбой. И зубами цеплялся за последний рубеж обороны – память о былом величии и призрачную надежду донести её поколениям внуков и правнуков. Но те, кто украл великую страну, продолжали методично убивать и надежду. Его воспоминания оставались лежать мёртвым грузом в ящике письменного стола, а с газетных строчек и экранов сочилась, нет – хлестала мутная вонючая жижа лжи.
На видавшем виды журнальном столике лежало несколько публикаций, поливающих грязью всех деятелей Советского Союза «старой» школы. Особенно доставалось Сталину и Берии как символам ушедшей эпохи. Тошнотворные, ужасающие материалы. Они были лишены всякой логики и хотя бы какой-нибудь достоверности. Но из-за того, что все было написано очень эмоционально и пафосно, с чрезвычайным нагнетанием красок и отсутствием какой-либо альтернативы этому потоку лжи, то оказалось сложно устоять перед напором талантливого оратора. И если бы Николай Васильевич не был живым очевидцем тех событий, то мог бы и поверить. Однако теперь эффект получился обратный – старый маршал не на шутку разозлился, покрывшись красными пятнами. Добила же Агаркова бравурно написанная статья о гениальном полководце Михаиле Николаевиче Тухачевском, «несправедливо» казненном сталинскими «людоедами». Этого он уже выдерживать