– Хорошо, хорошо, это понятно, но кой черт тебя дернул возвращаться в траншеи? Ведь тебя комиссовали вчистую, все по-честному, после того, как тот склад рванул под Этаплем, правда?
– Да ну, комиссовали, не комиссовали, какая разница? Ну не было у меня никаких сил сидеть дома. Мать носится как зайчиха из комнаты в комнату, – а их всего три, – каждый раз, когда «Гота» закладывают вираж над вокзалом Виктории, чтоб отбомбиться, а сестра на следующий день пишет тетушке про это всё страницы на четыре. Я подумал-подумал… это что же, так теперь будет до самого конца войны? Ну уж дудки! Ну и ушел с первой маршевой ротой: в семнадцатом они особо не разбирались, кого брать, главное, чтобы по возрасту подходил, – и я снова оказался на фронте, догнал часть где-то у Лапульёна какого-то. – Хамберстолл помолчал и нахмурился. – А потом я там заболел, ну, плохо стало, мне потом сказали… ну, я доложился, мол, вот, прибыл в расположение, а мой старший сержант на батарее и говорит, что меня уж и не ждали назад, ну и там слово за слово, – короче, послали к майору, а майор… ну вот, отлично, скоро и свою фамилию забуду…
– Да не бери в голову, – перебил Энтони, – давай дальше, по ходу разговора вспомнишь.
– Момент… Ну вот же, на языке вертится…
Хамберстолл отбросил в сторону тряпку и, сдвинув брови, погрузился в глубокие раздумья. Энтони обернулся ко мне и внезапно разразился живым и веселым рассказом, как его такси на днях занесло метра на три по грязи и оно врезалось в парапет Мраморной Арки.
– Машину сильно повредил? – спросил я.
– Да не особо, рама, болты, подвеска – все нормально выдержало, она поскрипела, конечно, но на кузове ни царапины и ничего не отвалилось, ну, ты понимаешь. Ведь тут сразу и не поймешь, пока не началось, едешь себе, а потом – р-р-раз! И понесло башкой вперед. – Он стукнул себя по лбу, показывая, как ударился.
– Итак, твой майор сильно тебя пропесочил? – снова обернулся он к Хамберстоллу, который, медленно покачивая головой, постепенно выходил из ступора.
– Ну, он тоже мне сказал, что меня не ждали и что не мог же он со всей частью ждать меня, пока я вернусь. А еще он мне сказал, что моя «Шкода», гаубица-десятидюймовка, где я был в расчете третьим номером, пока в Этапле склад не взорвался, теперь под завязку забита, а мне места нету. Но, он сказал, как только какие потери – он сразу ко мне. А пока, говорит, побудь официантом.
«Я, конечно, дико извиняюсь, сэр, – говорю, – но я не затем сюда вернулся».
«И я, конечно, дико извиняюсь, Хамберстолл, – говорит, – но уж так вышло, что я тут на батарее начальник. Вы, – говорит, – человек острого ума, а мы в столовой уж и настрадались от официантов-кретинов. С этого