Восемнадцать строителей сидели в конторе вдоль стен. Восемнадцать папирос мерцали в полумгле. Дым, слоями развешанный в воздухе, колебался. Мутный свет лампочки едва проходил через эти слои. За широким столом, малозаметный в дыму, сидел председатель и вертел чернильницу, украшенную бронзовым Юрием Долгоруким, который напоминал бригадира Сороку.
Председатель недавно бросил курить. Он кривился и морщился, испытывая искушение, и, отставив чернильницу, отмахивался от дыма руками. Перед ним стоял Пoтaпoв и убеждал председателя в том, что лучшей бригады, чем та, что сидит в этой комнате, ему не найти во всем районе и поэтому председателю нужно согласиться платить строителям по сто рублей на брата.
– Отстань, – сказал председатель устало. – Лучше отстань, Потапов. – И постучал пересохшей чернильницей по пружинящей крышке стола.
Потапов покосился на чернильницу, но, не отступая, спросил:
– Значит, не дашь?
– Не дам, – решительно сказал Пятница.
– Не дашь?
– Не дам.
– Дай закурить, – Потапов откинул в сторону руку.
Каменщик Валентин бросился к нему и с готовностью развернул портсигар. Некурящий Потапов закашлялся с непривычки и выпустил облако дыма в лицо председателю.
– Ладно, – сказал Потапов, покурив. – Последний рaз спрашиваю: дашь или нет?
– Нет, – сказал председатель.
– Ладно. Тогда порвем договор. Завтра утром чтоб был полный расчет. Пошли, хлопцы.
Строители ушли.
– Георгий, открой окно, – попросил председатель, а сам пошел открывать другое.
Свежий ветер качнул сероватые занавески. По ступенькам крыльца вразнобой стучали сапогами строители. Потом раздался режущий ухо скрип и визг. Это ехал на велосипеде Потапов.
– Сволочь, – тихо сказал председатель и повернулся к Гошке. – Знаешь, зачем я тебя вызвал?
– Не знаю, – сказал Гошка.
– Завтра в Актабар эшелон с лесом приходит. Все машины туда бросаем.
– Меня не бросайте. Не поеду.
– Почему ж это?
– У меня завтра экзамен. По немецкому.
– Ну и что? Нагрузишь там, это недолго… минут пятнадцать. Потом в школу поедешь.
Глаза у председателя были грустные и красноватые. Гошке вдруг почему-то стало его жаль, и он согласился:
– Ладно, поеду.
Утром, выезжая из гаража, он подобрал Анатолия. Машина Анатолия стояла в Актабаре на ремонте, и он ездил в город на попутных. Ехали молча. Анатолий насвистывал какую-то песенку. Гошка крутил баранку, вспоминая про себя правила спряжения глаголов.
Выехали за околицу. Высокое солнце било в глаза. Впереди показалось кладбище.
– Вот