Куда ты пропала, Бернадетт?. Мария Семпл

что я прочла книгу о последних днях The Beatles. За завтраком я пересказывала ее маме. Например, что мешанина на второй стороне диска изначально задумывалась как отдельные песни. Уже в студии Пол решил слепить их в одно целое. Кстати, когда он писал Boy, you’re going to carry that weight, он точно знал, что происходит. Джон хотел, чтобы группа распалась, а Пол ему возражал. Boy, you’re going to carry that weight – это Пол обращается к Джону. «У нас неплохо получается вместе, – как бы говорит он. – Развал группы будет на твоей совести. Ты уверен, что готов с этим жить?» А заключительная инструментальная композиция, где битлы по очереди солируют на гитаре и где звучит единственное соло Ринго на ударных? Кажется, что это трагическое прощание с фанатами… Так и представляешь себе, как битлы в хипповской одежде играют эту последнюю часть альбома и смотрят друг на друга. Боже, думаешь ты, как же они, наверное, плакали. Ага. Все это Пол монтировал в студии, так что сентиментальность поддельная.

      Между тем, когда мы добрались до паромной пристани, там собралась огромная очередь – она тянулась от погрузочной площадки под виадуком через всю Первую авеню. Никогда такой длинной не видела. Мама заглушила мотор и под проливным дождем пошла к кассе. Вернувшись, она рассказала, что ливневая канализация затопила паромную станцию на Бейнбридже. Три парома, битком набитые машинами, не могут причалить. Короче, полнейший хаос. Но паромы – такая штука: все, что ты можешь с ними сделать – это встать в очередь и не терять надежды.

      – Когда вы выступаете? – спросила мама. – Не терпится на тебя посмотреть.

      – Я не хочу, чтобы ты приходила.

      А я-то надеялась, что она забыла. У мамы аж челюсть упала.

      – Выступление будет для тебя слишком душещипательным, – объяснила я. – Ты умрешь от умиления.

      – Но я мечтаю умереть от умиления! Обожаю это дело.

      – Все равно не скажу.

      – Ну ты и вредина.

      Я поставила диск Abbey Road, который записала утром. Убедилась только, что задние динамики выключены, потому что сзади спал Пломбир.

      Первая песня, конечно же, Come Together. Начинается с такого клевого странного «шшшуумп», а потом идут басы. А когда Джон запел Here come old flattop – с ума сойти, оказалось, мама знает ее наизусть! Не просто каждое слово, но каждую голосовую модуляцию. Она знала все эти all right, aww и yeaaaah. Все песни до единой! Когда дошло до Maxwell’s Silver Hammer, мама сказала: «Дурацкая песня. Детский лепет какой-то». А потом что сделала? Спела ее с начала до конца.

      Я нажала на паузу.

      – Откуда ты все это знаешь?

      – Abbey Road? – Мама пожала плечами. – Понятия не имею. Его все знают. – И снова включила музыку.

      А знаете, что случилось, когда началась Here Comes the Sun? Нет, солнце не засияло, зато мама просветлела, как будто солнце и правда выглянуло из-за туч. Помните, как звучат первые аккорды? Так, будто гитара Джорджа надеется на что-то. Мамин голос тоже был полон надежды. Во время гитарного соло она даже захлопала. Когда песня закончилась, она остановила диск.

      – Ой, Би, – сказала она со слезами на глазах. – Эта песня напоминает мне о тебе.

      – Мам!

      – Хочу, чтобы