Избранное. Алексей Михайлович Ремизов. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Алексей Михайлович Ремизов
Издательство:
Серия: Школьная библиотека (Детская литература)
Жанр произведения: Поэзия
Год издания: 2008
isbn: 978-5-08-004201-0
Скачать книгу
напевная проза вообще возникала на Руси в час катастроф или накануне их. И потому словесные фрески Ремизова напоминают картины Страшного суда.

      У ремизовского «Слова о погибели Русской земли» обширнейший литературный и общественный контекст – от «Апокалипсиса нашего времени» (1917–1919) В. Розанова до поэмы «Двенадцать» (1918) А. Блока. Впрочем, даже сугубо интимные дневники многих выдающихся современников Ремизова в 1916–1917 годах тоже были окрашены трагической патетикой и риторикой отпевания России, гибели ее, конца света. Об этом свидетельствуют, например, «Петербургские дневники» 3. Н. Гиппиус 1914–1919 годов, где без конца звучат восклицания и моления:

      «Бедная Россия. Да опомнись же!» (22 февраля 1917)

      «Бедная земля моя. Очнись!» (23 февраля 1917)

      «Неужели – поздно?

      …И вот Господь неумолимо

      Мою Россию отстранит…»

(4 сентября 1917)

      Как возникло такое «апокалиптическое» мироощущение у людей из окружения Ремизова, у многих представителей петербургской интеллигенции, не исключая и М. Горького, автора «Несвоевременных мыслей»? Ведь многие из них и в 1905 году, и задолго до него, в годы затишья, «страшного мира», буквально призывали очистительную бурю, ждали революцию, на свой лад звали Русь к топору. Увы, «мечта была мила как дальность» (В. Брюсов). Реальная революция оказалась не просто грубей, кровопролитней, но – такова ирония истории! – часто, во многих случаях вопреки воле В. И. Ленина, А. В. Луначарского и других ее вождей и сторонников, даже враждебной изысканной культуре А. Блока, С. Рахманинова, Ф. Шаляпина… Гибель же культуры, духовно-нравственных основ народа и предстала перед Ремизовым как гибель Русской земли. Не будем бояться его гипербол.

      Стиль «Слова…», его патетика, весь эмоционально-образный строй тоже имеют свой контекст. Февральская революция 1917 года породила (и пробудила) в сознании петербургской интеллигенции чрезвычайно много специфически художественных видений, грез, «знаковых» – идущих от образов библейского потопа, конца света, нашествия гуннов или монголов – систем катастрофы. Язык книги, уроки многолетнего чтения были у всех на слуху…

      О Революция, о Книга между книг!

      Слепили кровь и грязь высокие страницы.

      И, как набат, звучит твой яростный язык,

      Но нет учителя и некому учиться…

      Не в зареве домов за письменным столом —

      На черной площади, под барабанным боем

      Мы книгу грозную, как знамя, понесем,

      Но святотатственно ее мы не раскроем.

      Какая истина в твоей неправде есть?

      Пустыня странствия нам суждена какая?

      Сквозь мертвые пески, сквозь Голод, Славу, Месть

      Придем ли наконец к вратам небесным Рая? —

      так вдохновенно, опираясь бесспорно на Священное Писание, писала в те судьбоносные годы поэтесса Ел. Полонская. Революция для нее – это странствие через пустыню к земле обетованной и одновременно «Книга», полная загадочных знаков,