– Ну, ты оделась, девушка! – бросает мне Саша, когда я появляюсь на крыльце. – Давай, садись! Поехали! Дверью не хлопай! Не грузовик!
Саша щеголяет лёгкой грубостью речи, нарочитым небрежением правилами этикета. Я не нахожу в этом никакого мужского шарма, я вижу чуть глубже защитного панциря, я знаю Сашу со всеми внутренними комплексами и противоречиями. Но он надёжный товарищ, а это важнее.
На заднем сиденье лежат три юные гвоздики и связка жёлтых бананов.
– Это мне? – спрашиваю я.
– А то кому? – отвечает он резким вопросом на вопрос.
– Как трогательно и приятно! – восклицаю я, располагаясь в мягком, уютном кресле.
Красивая, почти бесшумная и послушная, как японская женщина, машина поплыла по проездам и улочкам в объезд заторов. Мне тепло. Я избавлена от колкого снега, скользкой дороги и недоумённых взглядов на моё пальто. Я чувствую себя королевой. Саша доволен: он сумел подарить мне ощущение защищённости и значимости. Мы очень мало говорим, больше молчим. Я вижу его профиль, лёгкую улыбку на губах и замечаю его гордость. Тихая, маленькая, хрупкая тайна рождается из множества флюидов. Тонкая меланжевая нить наших необычных отношений вьется и сворачивается клубочком где-то рядом, на заднем сиденье, среди бананов и гвоздик.
На улице я бы выглядела студенткой-неудачницей. Повсюду надменно дефилируют дамы в мехах и замше. Когда мы останавливаемся на сигнал светофора, перед самым капотом машины переходит дорогу дерзко дорогая шуба. Голубая норка струится, ниспадает, что называется, «об пол», а сверху всё великолепие венчается песцовой шапкой. Я невольно слежу за дамой глазами.
– Жена, – спокойно замечает Саша.
– Чья жена? – успеваю спросить я.
– Моя, – так же обыденно отвечает он.
Шуба тоже приостанавливается, из-под роскошного песца выглядывают два округлых серых глаза и остренький носик.
«Миленькая» – отмечаю я про себя, а вслух говорю:
– Надо её пригласить в машину.
– Сейчас посадим, – невозмутимо соглашается Саша.
Он направляет машину в разворот и, ловко съезжая с дороги, оказывается прямо перед женой.
– Ира, садись, – приглашает Саша, не выходя из машины и не подавая ей руки. Это его коронный стиль – небрежность.
Ира долго устраивается на заднем сиденье, рядом с натюрмортом из цветов и фруктов. Наш трогательный клубочек отношений выкатывается на улицу, падает прямо в снег. В салоне возникает холодная напряжённость.
– Я вам помешала? Могли бы не останавливаться! – нервно говорит Ирина, а я с удивлением замечаю, что её голос мне знаком.
– Ты