Он быстро добрался до своего дома, который построил около двадцати лет назад с помощью Эмиля Легри, ссудившего ему кругленькую сумму без процентов. Теперь фасад уже потрескался, угрожая со дня на день обвалиться, а порывами ветра с крыши сдуло почти всю черепицу, и в непогоду она протекала.
Эварист вошел в кухню, где изможденная, преждевременно поседевшая женщина накладывала еду в тарелки, которые ей протянули мальчик и девочка. Два старших сына, один ученик парикмахера, другой – ювелира, обедали на своих рабочих местах.
– Поздновато же ты явился! Да еще и выпивши! – набросилась на мужа мадам Вуазен.
Эварист молча работал ложкой. В картошке не хватало соли и масла, ну, да что ж поделаешь, сойдет и так.
– А ты что же не сядешь? – спросил он жену, которая стояла у плиты и с мрачным видом рассматривала его.
– Вот уже неделю мы вынуждены питаться одной картошкой! С твоей нищенской зарплатой ни сосисочки не можем себе позволить, ни кусочка паштета! Я знаю, куда уходят твои деньги! Какие-то две курицы прислали тебе письмо, держу пари, это потаскухи!
Она развернула скомканный листок бумаги и насмешливо прочитала:
Эварист!
Мы все приглашены на пирушку по случаю освобождения Виржиля из заточения. Заедем за тобой на фиакре. Будь у твоего любимого бистро в эту пятницу в 7 часов вечера. Остальные присоединятся к нам по дороге.
Сюзанна и Ида.
– Зачем ты вскрыла письмо? Оно адресовано мне! Дай его сюда! – возмутился Эварист.
– Значит, твое любимое бистро? Небось, заведение толстяка Луи? Хороший же ты пример подаешь своим детям!
И она кивнула на хохочущих малышей.
– Ты отдашь мне письмо? – повторил Эварист.
– Хватит и того, что ты раз в год посещаешь эти сборища в память о своем благодетеле! А вот это, – женщина гневно потрясла листком бумаги перед носом мужа, – уже переходит все границы! Даже и не думай, я не позволю тебе встречаться с потаскухами у твоего любимого Луи! Смотри, что я сделаю с этим письмом!
Она сняла с плиты одну из чугунных конфорок и бросила листок в огонь, прежде чем Эварист успел ей помешать. Он в ярости замахнулся на жену. Аспази с вызовом посмотрела на него, и в ее глазах горела такая ненависть, что он отвернулся и уселся за стол, опустив голову.
– Если хочешь знать, было и второе письмо! Нотариус или кто-то там хотел с тобой встретиться.