– Ее зовут Надежда, Надя – сказала Аня – Ей лет сорок-пятьдесят.
– Да у нас таких по десятку на каждую улицу – усмехнулся таксист.
– Она очень добрая – растерянно добавила Анюта и обрадовано вскрикнула – А, вспомнила. Ее маму зовут баба Катя. А муж у нее – Богдан.
– Оп-она! Бинго! – вскричал таксист – То ж Ковальчуки!
И он резко развернул машину, так что несчастная «шкода» со скрипом просела на левых рессорах. «То ж Ковальчуки!» повторял он как мантру, с удивлением крутя головой и выжимая газ так, что за нами долго не оседало облако пыли – в районе давно не было дождей. Через минуту «шкода» взвизгнула тормозами у ярко-зеленого забора, за которым виднелись скаты крыши, покрытые железом и выкрашенные в вишневый цвет. К забору притулился старенький «фиат».
– Это здесь! – радостно взвизгнула Анюта – Машина дяди Богдана.
Мы вошли в незапертую калитку, прошли мимо колодца с подведенным резиновым шлангом водопровода и поднялись на крыльцо. Где-то на задах визгливо залаяла собачонка.
– Тетя Надя! – крикнул сопровождающий нас таксист – К вам гости с Израилю!
Дверь распахнулась, пропуская женщину средних лет. Одета сия дама была так, что у Анюты двухгодичной давности это должно было бы вызвать неумолимое желание перекреститься и завопить: «Чур меня!». На ней, под легкой курткой с логотипом «Адидас» была натянута веселенькая майка с огромным штрих-кодом и надписью наискосок: «Зроблено в Украiнi». Причем и штрих-код и надпись были сильно перекошены вторичными половыми признаками. Дополняли это великолепие синие треники до щиколоток и домашние тапочки. Заспанные глаза хозяйки начали широко открываться и сразу стало заметно, что это это добрый и веселый человек.
– Ганнуся! – обрадованно воскликнула женщина – Ти повернулася? А це твій чоловік?
– Тетя Надя, милая! – закричала Аня, бросившись ей на шею – Да, это мой муж.
– Арье –