Вот на такой мажорной роте в гробовой тишине актового зала и закончился первый акт трагикомедии под названием «Новая метла».
Глава 40
– Сегодня, прелестница моя, наша последняя встреча. Завтра придешь с Антоном и сделаешь его нашим союзником. – Кузнецов побледнел и закашлялся.
– Николай Иванович, я прошу вас, давайте все отменим. Я умоляю вас.
– Перестань скулить, дура! Мне секретаря ЦК по идеологии сейчас нужно агитировать за Советскую власть?! Мы все с тобой обсудили, все обговорили. Если он завтра не поможет мне уйти достойно, то через неделю-другую я уйду сам как беспомощный и жалкий инвалид, проклиная себя и весь мир! А так он и мне поможет, и себе. Став, сам того не подозревая, нашим союзником, Антон обретет ту внутреннюю свободу, состояние которой так хорошо известно и тебе, и мне. Я уйду с сознанием того, что дело всей моей жизни не ушло со мной, а осталось. Я оставляю и дочь, и сына. Я ухожу счастливым. Поэтому, если сопли на сахарине высохли, давай о деле. Все ли было, как я сказал?
– Николай Иванович, вы Нострадамус!
– С учетом моего диагноза настрадался я много!
– Да я не в этом смысле, – вспыхнула Лена. – Я в смысле дара предвидеть.
– Я, Лена, не предвижу, я просчитываю. И ты, когда вырастешь и съешь столько говна, сколько я, тоже научишься быстро и правильно считать. Итак, завтра ты приходишь с мужем, чтобы он попросил меня отпустить тебя. Я, естественно, отказываюсь и говорю, что мне проще тебя убить, чем отпустить. Я достаю пистолет и целюсь в тебя. В этот момент он должен выстрелить в меня. Стрелять Антон будет из моего личного оружия, которое ты сегодня у меня стыришь! Чтобы потом вы смогли инсценировать самоубийство. И еще, Лена, была бы ты послабее, мне было бы грустно и тоскливо. А так мне весело и спокойно. Только, пожалуйста, не подведи, ведь контролировать ситуацию и держать себя на плаву мне все труднее и труднее. Если не вы с Антоном, то завтра или послезавтра я все сделаю сам. Бумаги с завещанием в твою пользу я оставлю у своего нотариуса. Он знает. Здесь, в этом секретере, – все материалы на убийцу брата Антона – Вадима. Его убили по команде Гаджиева. Здесь – копии левых бумаг Вадима и Гаджиева. Записи их телефонных разговоров и видео их личных бесед. Короче, мотивы и предпосылки убийства. Я думаю, что Гаджиев будет после меня. Но это уже, как говорит майор Томин, «совсем другая история». Живите, моя прелестница, и будьте счастливы, а я оттуда буду радоваться и оберегать вас.
Глава 41
Новый начальник был плешив, точнее, лыс. Сам Кротов ничего против лысины не имел, но он не любил бравад и бахвальства. Любая крайность выводила его из себя.
В его детстве пацаны покупали «бриолин» в аптеке по одиннадцать копеек и смазывали жирным слоем непокорные вихры, чтобы уговорить их лечь на пробор.
Отец Кротова рано начал лысеть, и пробор на его голове