– У могилы папы.
Чарльз бы чопорно сказал: «У могилы сэра Джона». От него это звучало нормально. Но если бы это сказал я, то почувствовал бы, словно вдоль моей спины был вставлен шест.
Сизиф нахмурился.
– Ее никто не передвигал. Сомневаюсь, что пятеро мужчин смогли бы передвинуть эту штуку даже с помощью лебедки.
– Должно быть, они все же это сделали. Кто-то передвинул ее подальше от деревьев вчера ночью, перед грозой. И кто-то был в оранжерее.
Сизиф странно посмотрел на меня.
– Вчера было воскресенье. Здесь были только вы и сэр Чарльз. Садовники пришли сегодня в шесть часов утра. К тому времени гроза уже закончилась.
– Понимаете, я не против, если люди будут пользоваться оранжереей… – начал я. – Она не моя, здесь нет ничего моего. Вам не нужно никого прикрывать. Но пусть люди закрывают дверь. В противном случае вороны крадут мои ключи.
– Я никого не прикрываю, клянусь.
– Значит, в оранжерее поселился призрак. И он носит ботинки, которые больше моих. Я нашел следы.
Сизиф все еще хмурился.
– У нас нет таких высоких людей…
– Что ж, в оранжерее кто-то был, – заявил я. – Недолго.
– Мы осмотрим долину. Если в оранжерею пробрались бродяги, мы должны знать. Там есть ценные вещи.
Я почувствовал себя никчемным идиотом, потому что не мог помочь.
– Без необходимости не выгоняйте их. Можно подумать, нам важна та тысяча акров.
Судя по выражению лица, Сизиф хотел поспорить со мной, но не успел.
Казалось, все произошло медленно, хотя это было невозможно. Садовники обвязали веревками ствол сосны, собираясь свалить дерево, но оно наклонилось всего на несколько дюймов – раньше, чем они были готовы. Огромная сломанная ветка хрустнула и, дымясь, рухнула прямо сквозь поврежденный участок крыши, разрушая ту еще больше. На тропинку посыпался дождь из черепицы. Я был уверен, что услышал резкий звон еще до того, как ветка с оглушительным грохотом упала на главную лестницу в доме, что опровергло бы все открытия Галилео. Затем наступило мгновенье тишины. Казалось, все замерло. Был слышен лишь шорох падающей хвои и тихое шипение пламени под дождем. Но через секунду в доме что-то взорвалось.
От взрыва выбило окна, все заволокло дымом и пылью. Мы стояли достаточно далеко, чтобы избежать травм. На секунду все происходящее показалось мне прекрасным, потому что солнечные лучи персикового цвета все еще проникали сквозь ветви дерева. Свет пробивался сквозь дым, словно нити в ткацком станке. Запах горящей бумаги и кирпичей царапнул мое горло. Должно быть, люди кричали, но я ничего не слышал, кроме хруста гравия под лапами прыгнувшей ко мне Гулливер. Первым настоящим звуком стал ее лай.
Наверное, она что-то увидела или почувствовала сквозь дым, потому что бросилась к входной двери. Я последовал за ней, торопясь изо всех сил. Пока я шел, дым рассеялся. Часть внешней стены, а также стена между передней и кабинетом Чарльза была полностью разрушена.
– Ну