– Нну … Тете помогала по хозяйству.
– Ага.
Лучинка не поверила и слегка насупилась.
– Лучик, не надо, а? – попросил Хелье.
– Собственно, если тебе это важно, – сказал Гостемил, подумав, – я знал, что ты была раньше уличная хорла.
Лучинка посмотрела на Хелье с упреком, грозящим перейти в злость.
– Нет, нет, – сказал Гостемил, засмеявшись, – Хелье мне ничего не говорил. Он вообще скрытный по жизни, это у него от варангов.
Она недружелюбно на него посмотрела и отвела глаза. Гостемил, раздосадованный тем, что попал в неудобное положение, объяснил, —
– Любая деятельность накладывает отпечаток. Жестикуляция, выражение лица, манера отвечать на вопросы или задавать вопросы – все это составные общего образа. А я в таком возрасте нынче, что не уметь составить образ из очевидных признаков было бы стыдно.
– Как же ты … составил? – с подозрением спросила Лучинка. – Мой образ – как составил?
– По тому, как ты мне обрадовалась.
– А?
– Мне, или давеча тому, как Нестор вбежал, или тому, как Хелье улыбается. Тому, что небо синее, или серое, или еда вкусная, или грунки говорятся приятные. Женщины, побывавшие в уличных хорлах, всегда радуются очень искренне, как дети. А сам я, друзья мои, – сказал он неожиданно, – жениться собрался! Представляете? Как получил наследство, так во мне и проснулся собственник, старый муромский годсейгаре – ужас! Возникла необходимость в наследнике. И ведь твержу себе – имущество есть тлен, пыль – ан нет, все время ловлю себя на мысли.
Он не перевел таким образом разговор на другую тему – он просто, дабы помочь супругам, исчерпал и закрыл тему предыдущую, и в глазах Лучинки, с которой высокородный болярин вел себя, как с равной – не подчеркнуто, но совершенно естественно – Гостемил сразу стал – полубог.
– Да, – продолжал Гостемил, – думаю, пора мне остепениться, друзья мои.
– Так что ж, помочь поискать тебе невесту, что ли? – спросил Хелье, старающийся не показать при Лучинке, насколько он благодарен Гостемилу.
– Поискать … Такое, друг мой, не ищут. Такое либо само проходит, либо … не приходит … К тебе вот пришли, – он кивком указал на Лучинку, – а я вот всё жду.
– У Ярослава с Ингегерд дочери подрастают, – сказал Хелье. – Каких-нибудь лет пять-шесть, и…
– Нет, друг мой. Даже в шутку не хочу слушать. С олеговым семенем дел никаких не имею.
– Ты служил Владимиру … и Марие…
– Я?! – Гостемил двинулся назад от стола вместе со скаммелем. – Служил? Я им несколько услуг оказал. И получил не награду, но плату, по договору. Мне нужно было развеяться, да и деньги кончались. Служил? Нет. Знаешь, Хелье, друг мой, за десять лет на Руси можно было бы, казалось, разобраться с тонкостями местного наречия! Хорловы варанги…
– Гостемил, – попыталась утихомирить его Лучинка, – Гостемил, ты…
– Ну а чего он! – возмущенно откликнулся Гостемил. – «Служил». Порты им стирал, что ли, свир на подносе приносил? Или сверд чистил? Все эти заимствованные шведские словечки, вроде «слуга, служить»