– Что, проблемы? Подсобить с юными маляршами? – съерничал Козырев. Причем произнесено это было тоном записного Казановы. – Фотоаппараты «Аякс»: наполни свою жизнь цветом!
– Сам справлюсь, – заносчиво отреагировал на его предложение Лямка. – А проблемы в данную минуту как раз у вас.
– Не понял?
– К вам на пост мой дядюшка персонально выехал. Типа, с проверкой.
– Оп-паньки! И давно?..
– Минут семь – десять назад.
– Понял тебя, Вано. Большое человеческое спасибо. Слушай, в таком разе мы тут сейчас скоренько проведем ряд организационных мероприятий, а потом я тебе перезвоню. Ага? Тем более что я и сам сегодня хотел тебя найти. По одному дельцу.
– А что за дельце?
– Лямка, давай не сейчас. Я перезвоню, лады?
– Лады, – согласился Иван и отключился.
Вот чем хороша постоянная работа на Центре? А вот, к примеру, тем, что поделился со знакомыми людьми вроде бы ничего не стоящей информацией, но тем самым сделал им приятное. Причем особо не напрягаясь. А все потому, что мало в жизни «грузчиков» радостей. Посему им любое лыко – в строку.
Пока не случился предупредительный звонок Лямина, экипаж «семь-три-седьмого» полным боекомплектом благополучно пересиживал непогоду в салоне оперативной машины. Козырев удачно приткнулся в «карман» у самого перекрестка Разъезжей и Правды, откуда интересующий их подъезд просматривался как на ладони. Тонированные стекла вкупе с плотнейшей ливневной завесой, окрасившей зримое глазу окружающее пространство в мрачно-серые тона, делали сидящий в машине народ практически невидимыми. Разве что легкий сигаретный дымок, сочащийся сквозь опущенное на полпальца стекло, сигнализировал о том, что в салоне теплится какая-то жизнь. Впрочем, спасающимся от дождя редким прохожим всматриваться в подобные вещи было недосуг.
Между тем в данный момент в салоне автомобиля имела место быть довольно шумная перепалка, спровоцированная тематикой полученных на утреннем инструктаже вводных. Молодняк, в лице Юры и Балтики, твердо стоял на «пацифистской платформе» и пытался убедить «ястреба» Каргина в том, что совершаемые ими действия суть незаконны, а главное – аморальны. Бригадир в силу своего возраста и внутренних убеждений считал перпендикулярно. Козырев же, который в принципе разделял точку зрения Эдика, предпочел не ввязываться в этот эмоциональный диспут по весьма уважительной причине – ему было лень.
– …да потому что 99,99 процента гражданских мужичков делают все возможное и невозможное, чтобы отмазать своих сыновей от армии! – горячился бригадир. – И сами, по доброй воле, хрен пойдут на военные сборы. Только под конвоем. В результате над такой армией смеются. И себя, кстати сказать, я зачисляю туда же. В общем, «адмирал, горит твоя эскадра – адмирал и бровью не ведет…».
– Вот видите, Эдуард Васильевич, сами себя сейчас и выдали, – рассудительно заметил Хыжняк.
– Чем же это?
– А тем,