Они не убили меня только потому, что не сразу додумались до этого. Через четыре часа глумлений и моего непрерывного крика, мужики привезли меня обратно в геологическую партию и выпустили на свободу. Я сразу побежала в сторону дома… но дома никого не было. Моя мать проводила эту ночь в объятиях своего любовника, молодого беспечного красавца. Под дверями дома я поняла, почувствовала, что сейчас эти люди вернутся за мной, чтобы убить меня… Я одна… Они просто выбьют стекла и ворвутся ко мне… Шутка ли? Статья за изнасилование – до десяти лет лишения свободы.
Что же делать??? Я вспомнила про свою единственную близкую подругу Вику и ее маму, Ангелину. Дорога к ним пролегала через центр городка, но я уже видела свет фар возвращающегося за мной фантома смерти…
В обход, я бежала в обход, через заросли верблюжьей колючки и саксаула. Босиком, потому что туфли остались на берегу реки. И как только я переступила границу двора Ангелины, то сразу упала в цветочные кусты, потому что фантом шел за мной по пятам…
Они тоже вошли в этот двор и постучали в дверь. Но тетя Лина сказала, что меня здесь нет… Я не дышала, долго не дышала среди хризантем и роз. Я ждала, когда смерть вернется туда, откуда пришла…
И только спустя час я отважилась постучать к Ангелине в дом. Она увидела меня и обмерла… Как будто увидела живую жертву аборта…
Так вот, утром я вернулась домой. Тетя Лина проводила меня туда еще до рассвета. Я сняла с себя грязные рваные вещи, брезгливо бросила их на пол. Затем упала в подушку и задала ей только один вопрос: «Как я буду жить с этим?» Ответа не было.
А после пришла мать. Она вошла в мою комнату, молча посмотрела на представившуюся взору картину и произнесла то, что я запомнила навсегда:
– Ну что? Нае…сь???
– Мама, меня изнасиловали!
И вторая фраза:
– Не п….ди!
Я рассказывала ей всю историю вновь и вновь… Я плакала и уже почти сходила с ума. Но я не встретила в ней ни малейшей доли сочувствия. Ничего… Она утверждала, что во всем этом есть только моя вина…
Потом был суд и три месяца публичного позора на заседаниях. Двоих поймали, один все-таки сбежал и просил передать, что обязательно вернется и убьет меня…
Мама… Она стала меня стыдиться. Она предпочитала больше не ходить со мной рядом. Население маленькой партии вновь и вновь «перемалывало» то страшное, незаурядное событие. Я стала прокаженной,