Резиденция Президента, Чистые Криницы, находилась в ближнем Подмосковье. Поездка от Дома на Лубянке до Чистых Криниц занимала ровно двадцать пять минут, поэтому Ромодановский прибыл за пять минут до назначенного времени. Его ждали, поэтому сразу провели в летнюю столовую.
Президент встретил его радушно. Ромодановский улыбался в ответ, но оставался настороже. Ему не нравились спонтанные приглашения на ужин к начальству. Позднее время, уединённость – всё говорило о том, что на десерт хлебосольный хозяин приготовил сюрприз, а Ромодановский не любил сюрпризов.
– Я к Вам, Захар Маркович, не с пустыми руками, так сказать, по русскому обычаю… – прогудел Ромодановский, кивнув на стоящего сзади помощника, в руках которого, заботливо укутанная белоснежной салфеткой, покоилась пузатая глиняная бутылка, украшенная сложным орнаментом и запечатанная сургучом.
– Неужели та самая знаменитая «клюковка»? Слыхал, слыхал про Ваш чудо-напиток. Она сегодня, как никогда, к месту: у меня день русской кухни.
Деревянный стол в увитом плющом небольшом павильоне был накрыт ослепительно белой скатертью, на которой, радуя глаз изысканной сервировкой и разнообразной цветовой гаммой, размещались многочисленные блюда. По центру стола, распространяя умопомрачительный запах, громоздилась укрытая накрахмаленной салфеткой свежеиспечённая кулебяка. Рядом возвышалась горка пирожков с зайчатиной, требухой и тетеревиным мясом. Три небольшие белые фарфоровые супницы, украшенные золотистым орнаментом, были до краёв наполнены варениками с творогом, тутовником и вишней.
Ромодановский отметил, что за столом были только исконно русские блюда: никаких каперсов, оливок, устриц и прочей заморской закуски не наблюдалось. Так, рядом с блюдом, на котором, укрывшись веточками укропа и привольно раскинув крупные клешни, краснели варёные раки, соседствовал салат из редьки, укропа, зелёного лука и щавеля, заправленный подсолнечным маслом, от которого аппетитно пахло семечками. Русские блины с чёрной икрой, свёрнутые в аккуратные трубочки и политые растопленным маслом, манили запахом и золотистым цветом. На горячее была подана нашпигованная кабаньим салом и тушённая с зеленью лосятина. Повар-кудесник сознательно не использовал чеснок, чтобы не перебить аромат мяса, а употребил только ему ведомые корешки и травки.
Ромадановский склонился над блюдом и шумно втянул носом воздух. Павел Станиславович считал себя отменным кулинаром,