– Ну, и кого мы там увидали? Неужели знакомого?
– У меня нет знакомых в этом городе. Я приезжий. Интересно, кто эти люди?
– Эти? Разве это люди? Мразь! Весь город их кормит, вот они каждый день здесь и жируют. Скотч это, со своими дружками.
– Рэкет? – коротко осведомился я.
– Он, родимый! Только Скотч всегда остаётся чистеньким. Вроде как ни при чём. Официально он преуспевающий бизнесмен – лесом торгует, но последнее время стал интересоваться нефтяным бизнесом.
– Откуда такие познания?
– Меня, между прочим, Лаурой зовут. Когда я моложе была, ходил у меня в любовниках хлыщ один из Администрации, редкая сволочь. Любил он перед сексом наболевшим поделиться, так сказать, душу излить, вот он мне все новости и пересказывал. Правда, потом наступала вторая часть нашего свидания: бывало, свяжет мне руки за спиной и голой на колени поставит. После этого я должна была признаваться ему в измене, причём каждый раз должна быть новая история. Боже! Чего я только не выдумывала! А он, гадёныш, сначала слушал, а потом начинал орать, вроде как припадок у него начинался, ну и, конечно, бил меня. Сильно бил, всё старался ногой в низ живота ударить. Извращенец, одним словом. Правда, платил хорошо, оттого и терпела. Я его однажды с семьёй видела: с виду приличный человек, жена, двое детишек.
– А теперь не бьёт?
– Теперь не бьёт. Его Скотч где-то за городом закопал, не поделили они что-то меж собой.
– Весело тут у вас.
– Да, уж скучать не приходится!
В это время на эстраде зазвучала гитара, и я заметил, как подёрнулось грустью породистое лицо господина Аверина. Какой-то сильно выпивший бизнесмен с татуированными на пальцах перстнями попытался громко исполнить тюремный шлягер, типа «Голуби летят над нашей зоной», чем вызвал явное неудовольствие всех присутствующих. Эстет Аверин недовольно дёрнул щекой, и двое дюжих молодцов под руки вывели любителя тюремного фольклора из зала. Когда гитарист закончил исполнять произведение, и стихли аплодисменты, татуированный бизнесмен вернулся. Его белая рубашка была забрызгана чем-то красным, а нос значительно увеличился в размерах.
– Прости, Скотч, бес попутал! – прошепелявил он разбитыми губами.
– Бог простит, Куцый! А у тебя с завтрашнего дня взнос увеличивается на два процента!
– За что, Скотч?
– За нелюбовь к искусству, Куцый.
– Строго, но справедливо! – зашелестела братва за столом.
Вечер продолжался своим чередом.
– Пойдём в номер, устала я что-то, – томно произнесла Лаура.
– Хорошо, пойдём, – согласился я, понимая, что отказываться от интимных услуг такой шикарной женщины было бы подозрительно.
Глава