Маленький гоблин, закутанный в мех с головы до ног, споткнулся и упал. Три большие торбы, которые он нёс за плечами, выскользнули из рук и разлетелись в стороны.
Гоблин выругался, и его длинные уши, вылезающие из-под мехового капюшона, затрепетали, выражая недовольство маленького существа. Он даже пнул ногой какой-то булыжник. В этих местах, где каменистые породы залегали пластами в несколько уровней, передвигаться было крайне сложно: обледеневшие камни и торчащие кочки словно нарочно лезли под ноги. Ужасно! Коротышка ещё раз ругнулся. Хватит обижаться на камни! Толку с этого не будет! Ведь он, ученик мастера Даратаса, понимает это, и понимает очень многое, в отличие от своих тупоголовых соплеменников, и, наверное, многих людей, которые столь гордо заявляют о превосходстве во всём и вся.
Гоблин взял свою ношу, закинул за спину и уверенно зашагал по каменным пластам. Его путь лежал прямо к загадочному шатру, стоявшему безмятежно посреди безжизненных равнин.
Сам ученик Даратаса мог спокойно применить магию и за пару прыжков добраться до места назначения, да и торбы ему нести самому не пришлось бы. Но! Любой силой и властью нужно пользоваться с умом, а главное с волей, ведь обладание силой размягчает характер, внушая иллюзии. Поэтому нужно всегда тренировать волю, иначе… Иначе смысла в обладании силой не будет, её источник иссякнет, словно засыпанный песком колодец.
Шаг, вздох, напряжение мышц, шаг, ещё шаг, вздох, напряжение усиливается, дыхание перехватывает, боль в пояснице, сильная боль, тяжкий груз тянет спину, начинает клонить назад, но – воля! Поправить торбу поудобнее за спиной, а затем шаг, ещё шаг, вздох – воля.
Полностью сосредоточившись на деле, Дарлинг не заметил, как достиг жилища учителя. Долго не думая, гоблин откинул полог и резко вошёл внутрь.
Внутри было тепло: приветливый огонёк весело потрескивал в чугунном мангале посредине шатра. Дарлинг улыбнулся: вот и заслуженная награда.
Шатёр изнутри казался намного больше, чем снаружи, хотя здесь был накидан всякий разный хлам: торбы, склянки, котелки, какие-то причудливые инструменты, предназначенные, видимо, для алхимии; подушки, одеяла. В некоторых углах стопками лежали толстенные фолианты и свёрнутые манускрипты. Никакой мебели видно не было, лишь пара деревянных, окованных железом сундуков загадочно таились в темноте.
– Положи вон туда, Дарлинг, – произнёс голос из дальнего угла шатра: свет костра и двух редкий свечей почти не доставал дотуда. Фигура говорящего была едва различима.
– Да, мастер Даратас, – послушно отозвался гоблин и скинул ношу.
– Мастер? О, Дарлинг! Ты давно не ученик и даже не подмастерье! Ты настоящий маг! – проговорил голос. Из тёмного угла вылетел клуб густого табачного дыма.
Дарлинг не ответил, и, скинув меховую одежду, присел рядом с костром, отогревая замёрзшие руки.
– Мой дорогой друг, – вновь прозвучал голос из тёмного угла. – Тебя продолжают волновать формальности?
– Нет, мессир.