– Хряков, – пробормотал Сергей. – Ну, конечно, Хряков, будь он проклят…
– Какой Хряков? Про которого ты рассказывал нам с Немировым?
– Он самый. Ему лицо поменять – раз плюнуть. Я-то видел…
– Значит, я прав. Звони жене, командир.
Сергей с изумлением посмотрел на Сеньшина.
– Зачем?
– Слушай, давай без риторических вопросов, а? Во-первых, убедиться, что она в порядке, и успокоиться. Во-вторых, на всякий пожарный предупредить, чтобы вела себя сверхосторожно, – нетерпеливо сказал Сеньшин.
Сергей покачал головой.
– Не могу. Мы условились с Брагиным, что никаких частных звонков не будет. Это боевая операция, неужели не ясно? Вся связь только через него, я же говорил.
Судя по выражению лица, интеллигентному Валерию Павловичу очень хотелось выругаться матом.
– Ты правильно сформулировал: тебя прессуют, – произнёс он после небольшой паузы. – Скажу больше: провоцируют. Провоцируют на страх, стресс, панику. И довольно успешно. За какие-то полчаса ты осунулся, будто пришёл с похорон. Твои нервные клетки горят синим пламенем, и я боюсь, что с ними сгорит и твоя сила…
Сергей с трудом улыбнулся.
– Ну, сила-то при мне, – сказал он, машинально щупая бицепс.
Сеньшин от души пнул безвинное кресло.
– … твою мать! Ты ещё от пола отожмись! Ты что, меня за дурака держишь? – заорал он полушёпотом. – Я давно понял: ты не сам по себе. Тебя кто-то ведёт, кто-то направляет, кто-то вдохнул в тебя сверхспособности. Кто именно – не знаю, и знать не хочу. Зато я знаю: пока ты в таком состоянии, я с тобой ни в разведку, ни за скальпом Кукловода не пойду. И ребят не пущу. Проще у входа в пещеру коллективно застрелиться! Приди в себя, Серёжа. Перестань дёргаться. Для этого нужно только одно – услышать Алёну и убедиться, что она жива-здорова. Хрен с ним, с Брагиным и его запретом. Звони, а то я сам позвоню!
Сеньшин горячился так, что Сергей невольно (и так невовремя) ощутил болезненный укол ревности. Казалось ему, хоть убей, что настойчивость Валерия Павловича могла иметь иные мотивы, кроме заботы об экспедиции и её командире. И хотя Сергей давно запретил себе думать, как и с кем текли Алёнины годы между разводом и новой встречей, уму и особенно сердцу приказать было трудно… Однако теперь Сеньшин прав. Кой чёрт исполнять букву распоряжения, если под угрозой операция в целом?
Сергей действительно ощущал, как тревога буквально сжигает его, сила улетучивается. Всегда хладнокровно встречая опасность, он вдруг запаниковал при мысли, что с любимой и такой далёкой сейчас женщиной может случиться беда… Сергей тряхнул головой и достал мобильник. «Прости, Аркадий Витальевич», – повинился он про себя, нетерпеливо набирая заветный номер.
Алёна, как в сказке, отозвалась мгновенно, словно чувствовала состояние Сергея.
Сеньшин деликатно удалился