Ну, я хочу помочь ему в его поисках. Действительно хочу.
Затем – мне самой очень интересна эта история. Анна Строганова – внучка моего прапрапрадеда Андрея Строганова, который, возможно, является и прапрапрадедом Карла.
Если правда то, о чем я думаю, и Аннет выйдет не за толстого старого князя Д., а за молодого и красивого, хотя в настоящий момент женатого – но мало ли что может случиться? – графа Б., и у них родится дочь, которой суждено будет стать бабушкой Карла…
…тогда получится, что мы с ним и в самом деле родственники.
Ирина Львовна улыбнулась грустно и светло, вспомнив события, после которых Карл совершенно серьезно стал называть ее сестрой. И относиться к ней как к сестре.
Как в воду смотрел.
И еще – главное, самое главное! – я хочу, чтобы он приехал. Один, без жены. Хочу видеть его, говорить с ним, хочу гулять с ним по притихшей от жары июльской Москве… раз уж ничего другого мне не светит.
Ничего другого не светит не из-за родства, разумеется настолько дальнего, что и говорить не о чем, а из-за того, что он женат и любит свою жену, мать своего сына.
Русскую, как и я.
Учительницу, как и я.
Вдобавок совсем уж немолодую – на десять лет старше меня… и на четыре года старше самого Карла.
И что с того, что старше? Ее он любит, а меня… Тоже любит, но как сестру.
И ничего здесь нельзя поделать.
Или все-таки можно?
Жюли, давеча я обещала рассказать, чем закончился вечер. Что ж, ты легко могла бы догадаться и сама. Папенька объявил мне, что благодаря моему согласию уладил все свои дела с князем Д. Князь Д. готов простить ему все карточные долги и даже уплатить по другим папенькиным векселям, если я сделаю его окончательно счастливым и соглашусь на свадьбу до Великого поста.
– Князь влюблен в тебя, словно молодой и пылкий юноша, – улыбаясь и потирая руки, говорил папенька, а я лишь все ниже и ниже опускала голову.
– Он признался, что ждать до весны ему совершенно невыносимо… Что я мог возразить против подобной страсти? Да ведь и ты же дала свое согласие! Если дело решенное, для чего откладывать?
Признаюсь, Жюли, в тот момент в душе моей шевельнулось враждебное чувство к отцу. Как он мог так говорить?! Неужто он совсем не понимает, не хочет понять…
Впрочем, может, и не понимает – не ему же идти за князя замуж!
К тому же папа думает, что сердце мое свободно, что я никого не люблю. А тогда – не все ли равно: князь ли, другой ли… Князь даже и предпочтительнее, оттого что человек не чужой, а хорошо знакомый, папенькин друг. Любит меня и готов взять без приданого.
Нет, папенька, как всегда, мыслит логично и правильно. Еще третьего дня я готова была скрепя сердце с ним согласиться и просила лишь об отсрочке.
Третьего дня – но не теперь.
Я не стала ничего возражать. Да и что я могла бы сказать – что влюблена в человека, за которого никогда не смогу выйти замуж?
И снова меня ждала бессонная ночь, и снова поутру подушка моя была мокра от слез.
Утром