Чтобы облегчить страдания, снова и снова он окунался в воспоминания, проживал день за днем со своей Хуррем хотя бы мысленно. Вспоминал и ужасался – как же часто он отсутствовал, как много дней и ночей Хуррем ждала его, тоскуя и сочиняя сначала немудреные, а потом и весьма достойные стихи.
В первый поход он ушел довольно скоро, но сама Хуррем уже носила под сердцем их первенца Мехмеда.
– Чего ты хочешь, попроси, я все сделаю.
– Нет, не сделаете.
– Почему? Чего ты желаешь такого, что я не мог бы сделать?
– Остаться. Я не прошу.
Сулейман вздохнул, поправляя ей волосы:
– Ты права, этого не могу, иначе завтра же перестану быть султаном. А что-нибудь попроще? Ты можешь попросить о чем-нибудь выполнимом?
– Могу.
– Говори.
– У меня не одно желание…
– Ты похожа на всех женщин. Говори, я исполню.
– Можно мне… можно мне, пока вас не будет, приходить сюда и брать книги?
– Что?!
– Я осторожно, я не буду забирать, только здесь почитаю.
– Так… еще что?
– Можно мне писать вам письма?
Сулейман хохотал от души:
– Нет, такого у меня не просила ни одна женщина! Не только у меня, сомневаюсь, чтобы вообще у кого-то! Пользоваться библиотекой, писать мне письма… Есть еще просьбы?
– Вы обещали приставить ко мне учительницу языков, чтобы учила читать и писать, а не только говорить.
– Хорошо, ты можешь брать книги, писать мне длинные письма, я распоряжусь об этом и попрошу Ибрагима срочно подыскать образованную наставницу. Но ты хочешь, чтобы я привез что-то из похода?
– Хочу.
– Наконец-то! Что? Рубины, изумруды, дорогие ткани, меха, рабов, что?
– Нет, если можно…
– Что? – он уже понял, что сейчас услышит нечто необычное. Так и есть:
– В городах, которые вы счастливо завоюете, наверняка найдутся книги. Велите воинам не жечь их и не портить, пусть собирают.
– Хуррем! Хорошо, что тебя не слышит гарем, несдобровать бы.
– Но я же не гарему это говорю, а вам.
– Я привезу тебе все книги, какие смогут найти в завоеванных землях мои воины. Поистине, ты удивительная женщина. Скажи, а меня ты любишь не за то, что я учу тебя писать?
Она вдруг лукаво улыбнулась:
– Я люблю за учебу… только другую…
Сулейман схватил ее в охапку, прижал к себе:
– Вот так-то лучше, не то я скоро начну ревновать тебя к учебе! Иди сюда, у нас осталось мало времени…
Она писала, рассказывая о том, как тоскует, и даже в стихах:
«Коль любимый не пишет – не нужна я ему?
Не обманет?
Я живу – не живу, и сама не пойму,
Как в тумане…
Даже солнце без вас для меня не встает.
И не встанет.
Если песен своих соловей не поет —
Роза вянет…»
Но