Юркина звезда. Наташа Кокорева

я в выходной это не похоже.

      – Нужно много успеть, а отосплюсь потом – времени у меня будет предостаточно. – Юра продолжал смотреть ей в глаза и как будто храбрился.

      Гриша догадался первым. Не обращая внимания на щелчок тостера и запах поджаристого хлеба, он в два широких шага пересёк кухню, тряхнул сыну руку, а потом крепко прижал к груди.

      В ушах шумело. Аля смотрела на них будто во сне и упрямо отказывалась понимать.

      – Где ты успеешь отоспаться? – услышала она свой дрожащий голос, и мысль о возможной свадьбе растворилась в подступившей к горлу горечи.

      – Аля! – укорил её Гриша.

      Они стояли с сыном, закинув руки друг другу на плечи и с сочувствием смотрели в четыре тёмно-карих глаза. Наконец Юра не выдержал, перевёл взгляд на кафель под ногами и проговорил:

      – Я прошёл отбор, старт в конце июня.

      – Только месяц! – Аля до крови прикусила язык и зажала рукой рот, чтобы не разрыдаться.

      – Мам? – робко взглянул на неё Юрка.

      Ах, это выражение лица, эти скошенные брови и виноватая улыбка! Как бы ей хотелось, чтобы он, как в детстве, всего-навсего нахулиганил в школе! Но нет, он вошёл в первую в истории человечества группу космонавтов, которые в анабиозе полетят к планете земного типа со следами кислорода и углекислого газа в спектроскопии. И если случится чудо, они даже вернутся на Землю.

      Через сотни лет.

      – Нет, – Аля мотнула головой. – Нет. Не может быть!

      Только и смогла выговорить она, продолжая держать ладонь плотно прижатой ко рту. Медленно поднялась, прошла мимо сына с мужем в комнату. Воздух, густой как вода, мешал двигаться, а тяжесть в несколько земных атмосфер вдавила её в бежевый ворсистый ковёр.

      Так и лежала Аля без слёз, ослеплённая утренним солнцем. Согнув колени, она ступнями упиралась в пол, ладонями и спиной ощущая твёрдую поверхность, но это не давало опоры. Голова продолжала кружиться, и Але казалось, будто она скользит по наклонной поверхности и выбивает громадное окно – звон стекла, осколки, порезы, а она всё в той же позе парит над мегаполисом, отражаясь в хромированных небоскрёбах и зеркальных крышах, вымытых июньской грозой.

      Наконец хлопнула входная дверь. Юра ушёл – спешит уладить земные дела.

      Что чувствует человек, жить которому остался месяц?

      Или для него через месяц жизнь только начинается?

      Бесшумно Гриша прошёл по ковру и опустился рядом с Алей на корточки. Она зажмурилась, чтобы его не видеть. Сейчас, наверное, смотрит, по обыкновению изучает её брови, ресницы, мельчайший пушок на щеках – он любит просыпаться за десять минут до Али и изучать её спящее лицо, а потом рассказывать об этом.

      – Ты только подумай! – голос Гриши звучал басовито и уверенно, ему бы фильмы про космос озвучивать. – На наших глазах свершается невозможное: человек летит за пределы солнечной системы!

      – Этот человек – твой сын! – прорычала Аля и поднялась. – Как ты можешь нести эту философскую чушь?!

      Она ногтями впилась в ковёр, чтобы не наброситься на мужа. А он устроился поудобнее, опустился на пол и обхватил колени. Чёрные волоски на его предплечьях заходили под широкие рукава белой футболки. Тяжёлые брови нависали над крупным с горбинкой носом, но глаза смотрели с такой добротой и нежностью, что Але хотелось стучать в его грудь кулаками.

      – Ты знаешь, двадцать лет назад я мечтал оказаться на его месте. Меня списали, да и время тогда ещё не пришло, – Гриша терпеливо пытался обворожить её тембром своего голоса.

      – Мы никогда его не увидим! Никогда! Никогда! – Аля всё-таки кинулась на него и наконец разрыдалась.

      Гриша держал её крепко и молчал о том, что всю свою жизнь она шла к этому дню.

      Через час силы и слёзы закончились, веки опухли. Гнев уступил опустошению.

      Вакууму.

      В котором много жизней подряд будет лететь их Юрка.

      – Я встречусь с Павлом, – твёрдо сказала Аля.

      – Только не вздумай уговаривать его исключить Юру из группы!

      – Думаешь, он согласится? – Аля приподняла брови.

      В ответ Гриша только усмехнулся.

      – Мне до обеда нужно поработать, могу тебя потом встретить.

      – Договорились.

      «Love me tender, love me sweet», – зазвучало в ушах и браслет на левой руке мягко засветился. Сам позвонил, надо же! Паша всегда знал про Алю всё, но это не мешало ему не считаться с ней.