– Так что не старайтесь понравиться или подружиться с ними, – наставлял, диктуя правила поведении среди его циничных родственников. – Просто будьте милой и приветливой, и постарайтесь никого не…
– Что? – со злостью сверлила его взглядом, только он не видел этого, сосредоточившись на дороги. – Продолжайте, что вы замолчали?
– Никого не убить ненароком, – решился произнести вслух.
– Ну знаете ли!? – сложила руки на груди и показательно отвернулась. Стоило оставить должность секретаря, как он перестал сдерживаться и, точно как его настырный дружок, насмехался надо мной.
– Вы что, обиделись? – все-таки заметил мой жест. – Что такого я сказал? Правду?
– Правда как раз обиднее всего, – так же глядела в окно.
– Только не ревите, – взмолился, не готовый вновь пройти через это испытание.
– Из-за вас? – хмыкнула, вспоминая слова Сашки. – Вы этого не стоите.
– Как с вами сложно, Лилиана! – бессильно выпалил на весь салон.
– Как будто вы человек с легким характером!
Я могла припомнить множество случаев, когда он заставлял по нескольку раз переделывать документы из-за какой-нибудь незначительной мелочи. Видимо он тоже, знал свои грехи и даже не стал их оспаривать:
– Что вы завелись как сварливая жена?
– Вхожу в роль, – брякнула, не подумав.
Следующую мысль Орлов, полагаю, должен был оставить при себе, но импульсивно озвучил ее:
– Если бы я знал, что вы такая язвительная, ни за чтобы не попросил об одолжении.
– Одолжение!? – не стерпела такое извращенное искажение фактов. – Вы практически шантажом заставили меня выйти за вас!
– Не надо преувеличивать, – ему, точно как и мне мгновения назад, было неприятно выслушивать обидную правду, высказанную прямо в лицо.
– Это я еще преуменьшаю вашу подлость, – какая-то часть меня жаждала мести, и я говорила отвратительные вещи.
– Подлость!? – с отвратительным скрипом кожи он сжал руль. – Я подлый? – в нем разгоралась ярость. – Вы невыносимы! Сделайте одолжение: до конца поездки сидите молча.
Да с удовольствием! Не собиралась развлекать его беседой!
– Будьте любезны, сделайте мне точно такое же одолжение, – вежливо попросила об ответной услуги.
– С удовольствием!
– Вот и отлично!
По обоюдному согласию мы замолчали. Говорить не очень-то и хотелось: странным образом все наши диалоги превращались в препирательства и взаимные обвинения. Как же было проще, когда он был просто начальником, а я рядовым сотрудником.
Нашу “тихую идиллию” нарушил неожиданно раздавшийся непонятный механический стон, и машину повело в сторону. Орлов тут уже затормозил, останавливаясь на обочине.
– Что это было? – абсолютно не разбиралась в машинах, но догадывалась, что этот звук явно признак какой-то неисправности.
– Судя по сему, колесо, – равнодушно пояснил, выбираясь наружу, чтобы убедиться