И толпа зашумела. Пока глухо – но зашумела. Слово «несогласные» услышали все.
– Зачем же нам против власти выступать, – заговорил ефрейтор уже громче. – Жалованье идет, службу мы, как положено, справляем. А если ж говорить про Его Высочество, так то другое дело. Пусть нас выстроят, как положено, присягу примем. Тогда уж мы как положено – и в огонь, и в воду. Я так говорю, солдаты?
И сразу с нескольких мест закричали: «Да, да, дело говоришь», потому что мыслишка, что что-то неладное происходит, закрадывалась в голове у многих, и многие, по здравому размышлению, считали, что лучше бы держаться от всего этого подальше. Требование от офицеров объясниться – в такой ситуации вполне законное, а напоминание про присягу – тем более. Присягу – пока организуют, как положено, ведь это время пройдет. Может, и пронесет…
– Вы смеете неповиноваться?! Вы – Гвардия, наконечник копья!
– Так-то оно так, – в словах ефрейтора была виноватая непреклонность, – да только на копье бросаться, чтобы самоубиться, мы не желаем.
Генерал сошел с трибуны. Встал перед строем.
– Стыдитесь, павловцы. Кого вы слушаете? Разночинского провокатора, затесавшегося в ваши ряды, да парочку паникеров. Или меня, боевого генерала.
Вперед шагнул один из унтер-офицеров.
– А вы нас в бой не вели, господин генерал.
– Кто еще так думает?
Военные полицейские, очень небольшая группа, прибывшая с заговорщиками, уже поняла, что плохо дело. Они обязаны были поддерживать закон и порядок, но их было всего четверо, а против них – в несколько сот раз больше…
– Я… – шагнул вперед еще один унтер-офицер.
– И я… – Чернов, уважаемый всем полком, побывавший в Персии. – Неладно что-то, братцы, вот вам крест, неладно…
– Да я вас… под арест, – выкрикнул Суходольский.
Напрасно.
– Наше дело малое. А сами на такое дело не пойдем…
Вперед шагнул еще кто-то, потом еще.
– …да и вас не выпустим!
Хлопок выстрела потерялся в гуле гвардейской толпы, а через секунду толпу прорезал полный боли и ярости крик одного из гвардейцев.
– Сашку убили! Брата мово!
Это и стало последней каплей – солдатская толпа с ревом бросилась на офицеров и стала их убивать…
Потом – Высшее Военное Присутствие минимальным перевесом голосов признает солдат, расправившихся с начальниками, невиновными, указав, что, несомненно, имевший место со стороны начальников умысел на вооруженный мятеж и выступление против Престола сам по себе – настолько опасное деяние, что ради недопущения этого позволительно принимать любые средства, пусть даже и в нарушение установленного порядка чинопочитания, когда как другими средствами остановить мятеж невозможно.
Далеко не все поступили так, как павловцы.
Полностью поднялся элитный Преображенский полк. Полковник Преображенского полка, граф Шубов, пользовался непререкаемым авторитетом среди