вслед за якобинцами пошли по иному, более логичному пути, опираясь на новую легитимность власти, порожденную массовым участием народа в революции. Но в свою очередь власть, независимо от стихийных настроений и потребностей масс, проводила последовательную политику, направленную на преодоление стихийности, на рационализацию, внедрение планового начала.

      Многие советские институты на практике были воплощением этой утопии – более или менее удачным, но в первую очередь это относится к системе образования, которая стала именно «идеальной» – не в смысле отсутствия недостатков, а в платоновском смысле, как система, воплотившая все принципиальные характеристики и принципы образования «вообще», как его понимала европейская мысль со времен Декарта.

      Советский Союз создал модель, обеспечившую массовое тиражирование элитарного образования, и этот опыт позднее с большим или меньшим успехом перенимали другие страны. В результате даже то, что считалось недостатком или специфической особенностью советской модели, на самом деле являлось как раз воплощением общего просветительского принципа. Прежде всего это относится к идеологической нагруженности образовательного процесса. На самом деле любой образовательный процесс нагружен идеологически, но обычно идеология скрыта и растворяется в общем потоке передачи знаний, тогда как в СССР идеологическое образование было открытым, рационально сконструированным и выделенным в самостоятельные дисциплины, что позволяло при желании учащемуся отстраниться от него и давало возможности для формирования навыков критического и оппозиционного мышления в гораздо большей степени, чем модели скрытой идеологической обработки, типичные для традиционных обществ или западных демократий. Проблема, однако, состояла в том, что навыки критической оценки идеологического дискурса, которые приобретал советский человек, тоже были ориентированы на одну-единственную (не доминировавшую, а именно единственную публичную) идеологию марксизма-ленинизма, которая бытовала в СССР. Это сделало советского человека беспомощным по отношению к другим формам идеологического воздействия. В свою очередь, последовавшее за распадом Союза и реставрацией капитализма наступление на «советские» принципы культурно-образовательной политики обернулось неизбежно наступлением на фундаментальные принципы рационализма и Просвещения и на базовые ценности европейской цивилизации, крайним практическим воплощением которых и был СССР.

      © Кагарлицкий Б., 2013

      II. Политика культуры

      Ирина Глущенко. Солдат как читатель. исследование читательских интересов красноармейцев в 1920 г.[87]

      В 1920 г. Просветительный отдел Политического управления Реввоенсовета (ПУР) провел одно весьма любопытное исследование. ПУР захотел узнать, что читают красноармейцы. Материалы этого исследования хранятся в фонде № 2130 РГАЛИ: «Собрание