Последним уточнением неизвестный (и в то же время заочно знакомый) парень ещё больше расположил себя ко мне. Если человек приучен ни при каких обстоятельствах не бросать своих, то с ним точно не пропадешь. К тому же, как я помнил, лодка была рассчитана минимум на шестерых взрослых людей и груз. Поэтому протянутую руку я крепко пожал с большим для себя удовольствием
– Заметано! Значит, после завтрака у меня. Я в «Олимпе» обитаю. Двадцатый номер. Буду вас ждать.
Трое моих новых знакомых исчезли между деревьями. Следом за ними отправился и я, вновь нацепив на голову свой шлем. Выйдя из пролеска, я пошел к своему корпусу «Олимп», единственному из всех, стоявшему в небольшом березняке, напрямик, пребывая в прекрасном расположении духа. Казалось бы, уже ничто не сможет его изменить, но вдруг небольшое изменение во внешнем виде моего корпуса заставило меня сдернуть шлем и с тревогой посмотреть наверх.
Наш корпус был двухэтажным зданием, каждый в три метра вышиной. Над вторым и последним возвышался чердак, на метр превосходивший его по высоте. После чего начиналась непосредственно крыша, на которой сидела, свесив ножки вниз знакомая мне… Дариана.
– Да… ра? – негромко окликнул её я.
Мой отец был при жизни известен в иных кругах, как «переговорщик», и потому я знал, что в подобных ситуациях важна каждая мелочь. И, если девушка упорно просит называть себя именно Дарой, то любое иное обращение к ней может спровоцировать её на совершение очень большой глупости.
Она, до этого смотревшая куда-то ввысь, наклонилась и, увидев, что к ней обращаюсь именно я, остановила на мне свой взгляд.
– Дар, а можно… можно и мне сесть рядом с тобой? Ничего больше, просто сесть и… тоже свесить свои ноги вниз, как ты?
Сначала до меня донесся смешок, а затем её правая рука сделала в воздухе приглашающее движение, сама же девушка подвинулась влево. Теперь дальнейшее зависело лишь от меня.
Войдя в корпус я устремился по лестнице, заглушая свой страх той песенкой, которую не то пел, не то выл порою, приходя домой, мой отец, возвращаясь с подобных «переговоров». Песню, которая так сильно подходила к столь непростой нынешней ситуации.
Где-то там, где кончается,
Где кончается вся земля,
На краю мы качаемся,
Ты и я, ты и я.
На краю ножки свесили
И плюемся мы в никуда,
Как смешно, сердцу весело,
Чудеса! Чудеса!8
Глава 11
ДЦО