14 августа 1879 года полковник Куропаткин назначается командующим Туркестанской стрелковой бригады, той самой в которой он начинал свой боевой путь.
В это время главная проблема, над решением которой трудился туркестанский генерал-губернатор было взаимоотношение с Цинской империей, которая, как мы помним, разбив Якуб-бека, в начале 1878 года вышли к русским пределам. На отвоёванных землях началась жесточайшая расправа над мусульманским населением. Через три недели после занятия Кашгара китайцы полностью вырезали скрывавшихся в окрестностях урумчийских дунган. Земли и имущество восставших отбирались в казну. Началось массовое бегство жителей Восточного Туркестана на российскую территорию.
Цинский военачальник Лю Цзиньтан немедленно потребовал от России выдачи беглецов, – прежде всего, лидеров ополчения. Письма губернатору Семиреченской области Г.А Колпаковскому, а затем и туркестанскому гг. К. П. Кауфману были написаны угрожающе высокомерным, ультимативным тоном. Сообщая Кауфману о своих победах, китайский военачальник подчеркивал: «Мы заняли несколько сотен больших и малых городов и предали смерти более 100 000 (более 10 тюменей) разбойников», некоторые из них бежали в пределы Российской империи, в случае их невыдачи российскими пограничными властями, «я, Джунтанг, по повелению великого хана, буду преследовать Баянахуна (лидер дунганских повстанцев, В.Ф.) и в тех местах, куда он ушел…, не судите меня, когда я прибуду в ваши пределы».
В ответ на столь вызывающее письмо китайского генерала Колпаковский писал: «Вы заявляете высокомерно настоятельное и дерзкое требование от меня выдать дунган, какого-то Биянху и разных дунганских предводителей; для выполнения этого требования назначили 50-дневный срок, мало того, осмелились заключить свое грубое сообщение смешной угрозой о вступлении с войсками в наши владения, не помыслив о том, что имеете дело с представителями Державы сильной перед лицом всего мира своим могуществом и праву и что всякий шаг враждебности с вашей стороны будет опасным шагом для Вас и управляемого Вами края […] В наши владения пришли не преступники, а пришли до 5 тыс. душ бедных дунганских семей, искавших спасения от неистовств ваших войск… Дунгане эти, таким образом, приняты под покровительство российского императора, останутся на нашей земле и никакие притязания Ваши не будут приняты мною во внимание без приказания высшего нашего начальства».
К. П. Кауфман, в свою очередь, отвечая Лю Цзинь тану, писал, что узнав о занятии цинскими войсками Кашгара, «ждал Вашего извещения об этом событии, ожидая мирных и дружественных сношений, как подобает добрым соседям, однако был немало удивлен тоном и выражением сообщения. Такое нарушение границ повело бы Вас в столкновение с нашими военными