не сказать больше. И в древности его не чурались, с удовольствием потребляли кабанину и оленину. Если же удавалось, то и слона Науманна в яму загоняли. А это уже праздник для целой деревни. Однако праздников на всех не хватало, поэтому приходилось в основном каштанами, желудями, грецкими орехами и прочими дарами растительного мира перебиваться, в общем, довольствоваться тем, что под руку или под ногу попалось. Одни же коренья – кому в радость, мясца хотелось и старому и малому. Взоры недовольных обратились в сторону деревенских и племенных вождей, почему, мол, не обеспечивают население мясом? Вопрос, разумеется, резонный, но к тому же сложный и довольно трудоемкий. Кабаны, олени и прочая живность не спешили плодиться, да и слоны куда-то подевались. В попытках найти ответ на этот вопрос в чьем-то мозгу, несомненно, подкрепляемом мясом, возникла оригинальная идея перевести его, вопрос этот, из конкретного и бытового, в неконкретный и эмоционально-чувственный. Мол, съешь мясо да еще с кровью, загрязнишься, превратившись в ритуально-нечистого со всеми вытекающими последствиями, список которых прилагался для особо любопытных. Разворачивалась ряженая в одежды ритуальной нечистоты массовая кампания по дискредитации мясной пищи в умах человеческих, сильно ослабленных дефицитом таковой. Борьба на этом фронте шла ни шатко ни валко, кто-то верил, кто-то нет, ну а большинство, как водится, затаилось в ожидании дальнейшего развития событий. И тут, очень даже кстати, появляется буддизм с полным неприятием убиения живых существ. Великий грех и точка. Новая религия победоносно зашагала по стране, правда, не очень быстро, иногда приходилось и притормаживать. Старое с превеликим трудом уступало новому. Как же так, неужели нельзя перекусить свеженькой медвежатиной, запивая кровью?! Думаю, где-нибудь на Хоккайдо продолжали освежевывать медведей и лакомиться их кровью, втихаря, само собой, хоть и не часто, но в «Праздник медведя» – непременно, это уж как водится. А на Окинаве до сих пор не забыт китайский обычай подлечиться кровью. Так или иначе, но императору Тэмму пришлось, вступившись за буддизм, издать в 675 г. указ о запрете убиения живых существ и потребления мяса.
– Я слышал, в Китае и Корее никто не запрещал вкушать мясное, а ведь там тоже буддизм процветал. Почему бы это?
– Трудно сказать, вероятнее всего свою роль сыграл синтоизм, которым в этих странах и не пахло. Кстати, под запрет попало не мясо в целом, а только говядина, точнее, буйволятина, конятина, собачина, обезъянина и курятина, т.е. несъедобным стал домашний скот, полезный как по жизни вообще, так и по возделыванию риса в частности. Диких животных это табу не касалось. Того же кабанчика поесть можешь, а вот буйвола не трожь, иначе рискуешь без риса прокуковать на одном скоромном, значит. Постепенно утверждавшееся в сознании людей понятие ритуальной нечистоты резко тормозило прогресс мясоедения. Подобное издевательство,
