– Да только не удалось это до сих пор никому, – усмехнулась старуха.
– Я потому и пришёл к тебе за помощью. Помоги мне! – взмолился Василий. – Что хочешь проси, всё для тебя сделаю!
– Вижу, жажда тебя замучила, – оскалилась старуха. – Что с тобой делать, ума не приложу, – она задумчиво прикрыла блёклые глаза и посмотрела на Василия.
А тому вдруг стало не по себе. Грудь тоска одолела, такая, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. И показалось ему, что на всём белом свете никогда не было и не будет больше никакой радости. Всё вокруг – и старуха, и сама изба – стали серыми, ненастоящими, будто нарисованными и вырезанными из бумаги.
И когда ведьма заговорила глухим мёртвым голосом, холодные мурашки поползли по его коже.
– Принеси из леса полынь-траву, да чем больше, тем лучше. Желудей набери возле старых дубов да белладонны сорви столько, сколько в руку уместится. К болоту прогуляйся, осоки нарви. И цветов синих; чем чище цвет у них будет, тем лучше. Понял?
– Да, – прошептал Василий. Он был ни жив ни мёртв от страха, который своими скользкими щупальцами опутал его чресла[2].
– Только учти, – заговорила вдруг старуха уже тише и спокойнее, – лес не любит чужаков. Не будь слишком дерзким и всё получишь сполна. Приходи каждый день и приноси постепенно то, что я наказала тебе принести. И тогда, может, у меня получится тебе помочь.
Василий поднялся со стула, чувствуя, как предательски дрожат ноги. Он, мужчина, добрый воин, на счету у которого было немало битв и побед, был весь в холодном поту. И чувствовал, как стремительно его покидают силы.
– Я понял, бабушка, – прошептал и, развернувшись, быстрым нетвёрдым шагом подошёл к двери. На этот раз она легко нашлась и так же легко поддалась его напору.
Только выйдя из избы, он смог полностью выдохнуть. Огляделся вокруг: в этом лесу и правда не пели птицы. Лишь ветер гулял по поляне, где стояла изба, да скрипели вековые сосны.
Василий набрал в грудь побольше воздуха и пошёл прочь от избы.
Он не видел, как из старого запылённого окошка на него смотрели две неподвижные точки.
Долго думал Василий о том, как самому не ходить в лес. Возвратился он в свой лагерь и приказал привести к нему мальчишку Николку.
Николка был храбрым малым, который прибился к его дружине на одном из постоялых дворов. Сколько ни гнал его от себя Василий, да всё без толку. Николка был маленьким щуплым мальчишкой пятнадцати лет от роду, смышлёным, ловким и услужливым. Каждую просьбу выполнял быстро и с каким-то таким особым удовольствием и рвением, что аж завидно становилось – откуда в таком хилом парнишке столько энергии. И всё норовил подглядеть за тем, как тренировались дружинники.
– Я