С тех пор как супружеская пара устроилась на службу к нынешнему хозяину, минуло больше тринадцати лет, и за эти годы жена ни разу не подпустила законного супруга к себе ближе чем на полметра. Поначалу Снайп просто бесился от ревности и уязвленного самолюбия, затем пытался наладить взаимоотношения, принося Кукле подарки и оказывая особые знаки внимания, но закончилось все, как и должно было закончиться. У Куклы родился сын, в зачатии которого Снайп не принимал ни малейшего участия. Это окончательно выбило обманутого мужа из колеи, и он поплыл по течению, продолжая верой и правдой служить тому, кто разрушил всю его жизнь. В душе оруженосца не было ненависти, была лишь обида. Хозяин относился к нему хорошо, но ни разу даже намеком не показал, что сожалеет о содеянном. Или что хотел бы – конечно, будь он простым смертным – извиниться за то, что разрушил семью и похоронил светлое будущее самого верного на свете слуги. Впрочем, Снайп вовсе не был уверен, что смог бы простить обидчика, а потому извинится Туркин или нет, роли не играло.
Оруженосец остановился у лотка с аппетитными бутербродами и заказал себе «двойной Сатурн»; сдобренный луком и перцем, многослойный, как Дворец, и ароматный, как выпечка Куклы, гамбургер. Получив из рук не слишком трезвого продавца закуску, Снайп тяжело вздохнул и покосился на ассортимент предлагаемых лоточником напитков. Хозяин не приветствовал употребление слугами алкоголя, но на время праздника он и сам обычно становился весьма неразборчивым дегустатором крепких жидкостей, а потому оруженосец с чистой совестью мог пить все, что заблагорассудится. Догадавшись о причине замешательства клиента, продавец молча налил в два пятидесятиграммовых стаканчика нечто из лишенной этикеток бутылки и, подавая пример, в два глотка осушил тот, что стоял ближе. Лицо лоточника исказила настолько отвратительная гримаса, что у оруженосца тут же отпали всякие сомнения. Он выпил предложенную гадость и тут же, не закусывая, потребовал налить еще.
– Водка, – наконец-то пояснил продавец. – Самая лучшая. Контрабанда с Земли. С подпольных заводов Харбина.
Опрокинув подряд три рюмки внешне безобидной, но на деле страшной этиловой смеси, Снайп почувствовал себя значительно лучше. Душевная боль ушла, вернулся здоровый аппетит, а с ним и потребность радоваться жизни. Снайп жадно проглотил бутерброд, выпил еще одну рюмку и, окончательно взбодрившись, двинулся к входу во Дворец. Охранники знали оруженосца в лицо и потому пропустили его к лифту без возражений. Слуга вошел в сверкающую металлом кабину и решительно ткнул пальцем в сенсор номер восемь. Лифт плавно воспарил над забитой простыми людьми площадью и послушно замер на требуемом уровне. Двери раскрылись, и Снайп оказался в благоухающем раю. Во всяком случае, так ему показалось.
Едва оруженосец сделал шаг в направлении ближайшего бара, как его подхватили под руки и потянули куда-то в глубь квартала две роскошные девицы. Жрицы