А клуб «Сан-Кристован» был известен в те годы столь же экспансивным торседором по кличке Пернета (Безногий). Это был одноногий мулат, в любой драке пускавший в ход свой костыль. А иногда и нож… Однажды он чуть было не прирезал президента «Ботафого» Пауло Азередо, которого спас от расправы тренер «Сан-Кристована» Луис Виньяс, утихомиривший «народного мстителя».
Такой же рыцарь был тогда и у «Ботафого»: негр Мануэль Моторнейро. Однажды его клуб играл в гостях, в северном пригороде Рио, против «Бангу». За победу вручался весьма красивый кубок. Матч был выигран «Ботафого», но разъяренная местная торсида с громкими воплями «Выиграли, но не получите!», вооружившись палками, ножами и камнями, окружила палатку, где «ботафогенсес» переодевались после игры. Расправа была бы ужасной, если бы не Мануэль. Он выхватил пистолет, встал перед входом в палатку и крикнул, что застрелит каждого, кто сделает шаг вперед.
Как взбесившиеся, желающие полакомиться мясом дрессировщика тигры, торседорес «Бангу» теснились вокруг «Ботафого», ругаясь, крича, проклиная обидчиков и так и не решаясь сделать роковой шаг. Осада продолжалась около часа, пока не подоспел вызванный кем-то отряд полиции, вызволивший пленников. Их отконвоировали до платформы пригородного поезда, они сели в вагон и тут же легли на пол, ибо в окна вагона полетели камни.
Элитарность тех первых футбольных клубов-грандов приводила иногда к совершенно невероятным ситуациям. Однажды, это было еще в двадцатые годы, хозяева «Флуминенсе», после отчаянных споров и колебаний, решились-таки пойти на нарушение неписаного, но святого закона: из «Америки» во «Флу» был приглашен светлый мулат Карлос Альберто. Уж больно хорошо играл, мерзавец! Впрочем, пока он играл во второй команде «Америки», никто не обращал внимания на смугловатость его кожи. А тут вдруг его определяют в первый состав «Флу» – едва ли не самого аристократического клуба!
Нет, вы представьте себе всю невероятность ситуации: рядом с «академиками» этот мулат должен был выбегать на поле и, как это было принято в те годы перед началом матча, подбегать к главной трибуне и дружно, вместе с командой скандировать несколько раз, обращаясь к той шикарной публике, к тем вылощенным сеньорам в котелках с трехцветной ленточкой из Лондона, к тем нежным и хрупким девочкам под зонтиками, к их мамашам, затянутым в корсеты из китового уса:
«Гип-гип-ура! Гип-гип-ура!»
И слушать в ответ снисходительно-доброжелательные рукоплескания.
И еще раз представьте себе: вся команда – белая, как подвенечный наряд, а он, Карлос Альберто… Ах, черт возьми!
Терзаясь и смущаясь, парень попытался найти выход: перед первым своим появлением на поле он тщательно запудрил лицо