– Это все? – Хиртрайтер смерил взглядом сыновей, до которых ему уже давно не было дела. Он больше не испытывал к ним никаких чувств, ни добрых, ни недобрых. – Ну ладно, у меня много дел.
Он повесил ружье на плечо и пошел в сторону дома.
– Подожди, отец, пожалуйста. – Маттиас сделал шаг в его сторону. В его взгляде больше не было высокомерия – одно лишь отчаяние. – Мы не можем понять, почему ты так противишься продаже этого луга. Они не собираются прокладывать у тебя под носом федеральную трассу. Самое большее, две недели потерпишь шум и грязь во время строительства, ну, потом еще пару дней поработают техники.
В его словах имелся резон. Отвергать предложение «ВиндПро» было действительно глупо, тем более что они добавили миллион. Но как он будет выглядеть в глазах тех, кто поверил его слову? Генрих больше не сможет с ним разговаривать! Если он продаст луг, ничто не будет препятствовать созданию парка ветрогенераторов, и все окажется напрасным.
Маттиас, по всей очевидности, расценил молчание отца как частичный успех.
– Нам искренне жаль по поводу случившегося тогда, – добавил он. – Мы наговорили много всяких глупостей и обидели тебя. Но что случилось, то случилось. Можно начать все сначала и жить единой семьей. Твои внуки хотели бы чаще видеть своего деда.
Еще одна неуклюжая уловка.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказал Людвиг Хиртрайтер. Он заметил огонек надежды, вспыхнувший в глазах его младшего сына, и с наслаждением потушил его. – Но вы приехали слишком поздно. Вы оба мне совершенно безразличны. Оставьте меня в покое, как вы это делали в течение двадцати лет.
– Послушай, отец, – предпринял последнюю отчаянную попытку Грегор. – Мы все-таки твои дети и…
– Вы всего лишь эпизод в моей жизни, не более того, – оборвал его Людвиг Хиртрайтер на полуслове. – Я не продам луг, и никакие уговоры вам не помогут. А теперь убирайтесь из моей усадьбы.
К расследованию приступили криминалисты под руководством главного комиссара уголовной полиции Кристиана Крёгера. Облаченные в белые комбинезоны с капюшонами