Так миновала целая неделя. А вечером последнего дня Не знающий промаха стрелок отвел меня за сторожку и пасмурно сказал:
– Рогнеда, наше время истекло!
– В смысле? – не поняла я. – Ты о чем?
– Об истинной причине нашего прибытия на остров! – разозлился слепец. – Или ты о ней уже забыла? Или приплыла сюда для того, чтобы вечно чистить дорожки на кладбище да мать-и-мачеху на могилках полоть?
– Не забыла! – обиженно буркнула я. – Просто… но…
– Ясно, – красноречиво прищелкнул языком Стрелок, – мирные денечки усыпили твою бдительность, княжна. А ведь боги именно этого и добиваются, чтобы ты облегчила им задачу – взять тебя тепленькой, убить ничего не подозревающую девочку и напиться твоей силы… А ты сама им подставляешься, совершая глупость за глупостью! Ну вот зачем ты…
– Брось меня запугивать! – взбешенно рявкнула я, прерывая поток его угроз. – Я с детства запуганная. Говори четко – чего мне ждать?
– Послезавтра, – коротко бросил калека и пошел прочь, каким-то неведомым мне способом безошибочно определяя нужное ему направление. – Все начнется послезавтра!
– А ты откуда знаешь? – прокричала я ему вслед.
– Чувствую! – мрачно хохотнул слепец. – И я не ошибаюсь, уж поверь мне…
Следующий день прошел сумбурно. Мы словно ощущали витающую в воздухе угрозу, поэтому вели себя соответственно: все что оказывалось у нас в руках – немедленно из них валилось, работа – не спорилась, а на грабли мы не то что наступали – напрыгивали с размаху. Но поскольку в нашем мире не существует ничего бесконечного, нынешний день тоже начал клониться к вечеру, подчиняясь всеобщему закону бытия. Предельно вымотанная ожиданием неизбежного, я потихоньку сбежала от всех и теперь сидела на окраине кладбища – удобно устроившись на обломке давно развалившегося надгробия, пытаясь проанализировать собственные предчувствия, честно говоря, не обещающие мне ничего хорошего. Небо над моей головой постепенно затягивалось сумеречным крепом, цикады тихонько пиликали в кустах, а в соседнем болоте неторопливо распевались лягушки, готовые начать очередную часть своего еженощного квакцерта. Там меня и нашел Зорган, подкравшийся к месту моей отсидки совершенно бесшумно, словно призрак.
Я вздрогнула от неожиданности, когда он приветливо положил руку мне на плечо, а затем невозмутимо уселся рядом, прижавшись боком. Чуть скосив глаза, я с восхищением рассматривала любимого так внимательно, словно увидела его в первый раз. Пресветлые