Он бросил в их сторону безразличный взгляд и подошел к Асхаду.
– Скажи, Умар, – криво усмехнулся чеченец, – почему ты так не любишь шахидов? Ты смотришь на них как на пустое место, но клянусь Аллахом, их недолюбливаешь. Они прекрасное оружие для борьбы с неверными.
– Если человек путает знамя с Богом, а слова Аллаха – с собственным мнением, то это не что иное, как обыкновенный фанатизм.
– И что? Разве это не выгодно для нас?
– Фанатик не может быть хорошим воином, – сухо произнес Умар.
– Почему?
– Они не умеют думать.
– Ладно, оставим этот спор для ужина. Он вечен. Мы начали его еще в Старом Свете, и конца ему не видно…
– Мы можем сменить мир, но изменить некоторых людей не удастся. Они все равно, как бараны, будут тупо следовать чужим словам и мыслям.
– Как эта тварь, например! Нет, этот не такой. Этот своего не упустит! Ты видел на его руках перстни? – Мужчина презрительно кивнул на избитого хозяина дома. – Еще один мусульманин забыл наши законы. Он, как шлюха, обвешался золотыми игрушками. Ладно, я с ним позже поговорю. Что случилось? Ты хотел что-то сказать?
– Я осмотрел окрестности, – кивнул Умар, – и вы оказались правы. Здесь были гости. Трое или четверо. Нашел их лежку. Это недалеко отсюда, – мужчина показал в сторону заросшего кустами склона. – Вот там. Пробыли на месте около двух суток. Ночью, чтобы отвлечь внимание охраны, подожгли машины испанцев. Пока все бегали, суетились и тушили пожар, они проскользнули в ворота Арч-Корта.
– И двинулись через перевал?
– Полагаю, что так. Это не русские.
– Да? – Командир дернул бровью. – Почему ты так уверен?
– Русские просто так не ушли бы. – Умар погладил свою бороду и усмехнулся. – Это не в их характере. Они прихватили бы кого-нибудь из наших или взорвали пулеметный дот. Так поступили бы демидовские, и так поступил бы я сам.
– А ты здесь при чем?
– У нас были одни и те же учителя. Там, – мужчина неопределенно махнул рукой, – в Старом Свете.
– Это