– Доброе утро всем.
– Доброе, – не поворачиваясь, ответил Слава.
– Привет, – буркнула Саша.
– Ты что это, дружище, повернулся к нам задницей? – поинтересовался Гриша.
– Дама переодевается.
– Это я попросила. – Лескова заколола волосы, поправила высокий ворот свитера.
– Глупо, но имеешь право, – перестав улыбаться, Гриша проворно вскочил с кровати, прикрыл одеялом измятую подушку, простыню. Он стоял перед Сашей в одних плавках, а она, к своему ужасу, уставилась на их внушительный рельеф. Не обращая внимания на столь откровенный взгляд, юноша потянулся, зевнул. – Сейчас будем завтракать. Саша, ты не откажешься от яичницы и гренок?
– Откажусь. Мне пора, мальчики. – Она постаралась произнести это спокойно и чуть устало. Они должны услышать в ее голосе желание поскорее покончить со всем этим, но ни малейшего намека на раскаяние.
– Зачем так спешить? Сегодня воскресенье, ты забыла? – Гриша недовольно поморщился.
– Мне нужно домой.
– Мамка ругать будет, – констатировал Слава. – Надо было вчера позвонить ей хотя бы.
– Не надо меня учить, что я должна делать, – раздраженно ответила Саша.
– Ты сама кого хочешь научишь. – Гриша несмело коснулся ее волос, заправил выбившуюся прядь за ухо. – Мне кажется, тебе никуда не нужно спешить. Ты просто хочешь поскорее уйти отсюда. Я прав?
Саша опустила глаза и молчала. Стыд нахлынул на нее сбивающей с ног волной. Почувствовав слабость в коленях, она села на краешек кровати. Гриша присел рядом, дождался, пока Лескова смогла встретиться с ним взглядом.
– Так я прав?
– Да, – прошептала Саша. Закрыв глаза, она запрокинула голову и нервно засмеялась. – Здесь слишком сильный запах спермы. Это меня смущает.
– Ты жалеешь о чем-то?
– Я вам не мешаю? – вспылил Слава. Он уже успел одеться и все это время недовольно наблюдал за диалогом.
– Пойди и набери воды, – не глядя на него, ответил Гриша.
– Не нужно его выпроваживать. Мне нужно, чтобы кто-то из вас, наконец, помог мне уйти отсюда.
– Слава! – Гриша многозначительно посмотрел на товарища. Тот быстро исчез, прихватив с собой чайник. Оставшись один на один с Александрой, он неторопливо надел футболку. – Что ты бесишься?
– Я чувствую себя последней шлюхой, – дрожащим голосом произнесла Лескова. Она снова поправляла ворот свитера. Создавалось впечатление, что он сдавливает ее шею, мешает дышать.
– Ну, не вешай себе награды. Ни первой и ни последней. –