В конце концов, бесплодность этих усилий стала ему окончательно ясна, и он, кивнув стражу порядка, вразвалочку побрел в конец перрона. Что у них могло приключиться?
– Сеньор! Ола, сеньор! – послышался рядом азартный шепот.
Мазур медленно обернулся. Пацаненок лет десяти – двенадцати, худющий, как Кащей, лохматый и босой, в драных шортах и еще более печального вида майке, выглядывал из-за угла, манил с таинственным видом.
Не долго думая, Мазур направился за угол бетонной коробки. Вряд ли стоило ожидать каких-то неприятных сюрпризов. Пацан может оказаться и наводчиком вполне взрослых уголовничков, но, с другой стороны, средь бела дня, в двух шагах от полицейского… Нет, не настолько всё же пали нравы в этом сонном захолустье.
– Ну, что скажешь, дитя мое? – спросил Мазур с любопытством, когда полицейского не стало видно.
По-английски пацаненок не говорил. Зато искусством пантомимы владел прекрасно.
– Чух-чух-чух, фшшш! – громко изобразил он шум поезда, показал на Мазура, выразительно махнул рукой на восток, куда уходили рельсы. И, должно быть, произведя полнейшую инвентаризацию памяти, нашел все же парочку слов по-английски: – Еххать, еххать, да?
– Точно, – сказал Мазур. – Си. Ехать.
Показав на тепловоз с вагонами, местный Гаврош яростно затряс скрещенными руками, замотал головой.
– Это-то я и сам уже уяснил, старина, – сказал Мазур. – Никуда этот поезд не пойдет. Можешь предложить что-нибудь получше?
Должно быть, мальчишка ориентировался на вопросительную интонацию, которую не мог не почуять при всем своем невежестве в «инглезе». Он поднял руку, помахал у Мазура под носом растопыренной пятерней:
– Синко долла, да? Синко! Долла!
У Мазура понемногу крепла догадка касаемо того, что этот нехитрый монолог означает. Для проверки он вытащил пятерку с ликом давным-давно почившего американского президента и показал, состроив многозначительную гримасу: «Это?»
Пацаненок энергично закивал – и, отпрыгнув, принялся манить Мазура куда-то в сторону путей. Почти не колеблясь, Мазур направился следом, настороженно следя, чтобы не подвергнуться внезапному нападению. При здешней бедности даже его немудрящие пожитки могли представлять немаленькую ценность.
Мальчишка ловко поднырнул под вагон товарного поезда – и Мазур последовал за ним. там, на последнем пути, стоял еще один товарняк. Проводник поманил Мазура вдоль вагонов, наконец, остановился возле одного – не закрытого наглухо, как другие, а лишенного двери, вместо которой было прибито поперек три доски. От вагона остро шибало коровьим навозом, внутри виднелись охапки соломы.
– Чух-чух-чух, ту-уууу! – сообщил мальчишка, подпрыгивая, надувая щеки, махая рукой на восток, похлопывая себя по запястью, где часов, конечно же, не было, но сам жест крайне многозначителен. – Чу-чу-чуххх!!!
– Понял,